Во сне и наяву...

Значение этого странного сна я поняла сразу, хотя многое из того, что вижу под утро или среди ночи раскодировать не могу. А этот сон был мне знаком – я его видела в реальности.

Когда – то, работая с учениками,  я приводила в качестве примера груду вещей… Огромная, с десятиэтажный дом, груда всяких и разных вещей – поломанные стулья, кастрюли, старые газеты, железные кровати, оправы от очков….

- И нам с тобой надо это всё разобрать и рассортировать – говорила я – Реально это или нет?

- Какой величины эта груда? – уточнял ученик

- Огромная! – Отвечала я.

- Как дом?

- Да, как многоэтажный дом….  Сможем мы её, эту груду, разобрать, т.е. рассортировать предметы по внешним признакам? Стулья в одну сторону, кастрюли - в другую и т.д.

- Сможем, наверное… - отвечал ученик неуверенно.

- Конечно, сможем! – радовалась я, начиная урок, в котором нам предстояло справиться с  громоздкой для ученика сонатой Бетховена, или с совсем не простыми прелюдиями Гершвина.

Пример этот был, как вы понимаете, не очень – то вдохновляющий, но он помогал понять, что если не разбирать  каждодневные дела и обязанности, то они превращаются в груду величиной с многоэтажный дом. Груда эта, конечно, не пугает, потому что все предметы известны и знакомы, т.е.  никаких вопросов нет. Но и радости мало. Самое главное не пропускать ни одного дня, чтобы продвигаться к намеченной цели.

… И вдруг эта груда мне приснилась: открываю я дверь, хочу выйти из дома, а передо мной груда этих ненужных вещей… Я начинаю их отбрасывать, расчищая себе дорогу, но конца этой бессмысленной груде нет. «Хорошо, хоть небо голубое вижу…» - думаю я во сне, стараясь поддержать себя. Но понимаю, что с грудой этой не справлюсь – силы уже не те. И потом, где гарантия, что завтра, открыв утром дверь, я опять не встану перед этой же грудой хлама?  «Меня ждут цветы…. Каждое утро я их поливаю». Но сначала надо разобрать эту груду из не нужных никому предметов.

«Ах, вот оно что! – догадалась я во сне – теперь понятно, почему меня не навещает никто. Около  двери моих друзей  тоже такая же бессмысленная груда громоздкостей. Пока они разберут её, уже поздно и надо идти спать. И так каждый день….»

Нет, конечно, я не толкователь снов. Но этот сон поняла:

Каждый день своей жизни мы встречаемся с грудой информации – в виде новостей, телевизионных передач, кино…. Привычно открываем компьютерную страницу  с международными происшествиями и «разбрасываем», т.е. сортируем груду ненужной хроники. Хотим мы или не хотим, вслушиваемся, вдумываемся, пытаемся отличить правду ото лжи.

Читаем статьи о нашем с вами прошлом, которое грудой, вернее грудью закрывает нам очаровательную повседневность. Мне бы встретиться с приятельницей за столиком в уютном кафе, но, даже разобрав груду мыслей о страшном прошлом планеты или истории страны, я остаюсь под грудой впечатлений от того, что прочитала, услышала, узнала.

Понимаю, что мы обречены не расставаться с информацией о том, что с нами было и о том, что с нами будет…. Пытаюсь развлечь себя передачей, которую люблю, но и она превратилась в последнее время в груду ненужной бессмыслицы, я даже жалею ведущего, неглупого вроде бы человека. Мой любимый артист, в очередном бессмысленном фильме, тоже принес мне груду разочарования….

После этого странного сна, стало понятно, почему все люди давно оделись в джинсы и кроссовки – это дерюжная рабочая одежда делового человека, которому нужно в течение дня разобрать груду дел.

Женской моды вообще не существует. Никто не занимается рукоделием…. А когда? Всем некогда! И вообще, крепдешины и креп жоржеты совершенно не подходят для  нынешнего образа жизни. Это не важно, что мужчинам нравилась женщина в легких и нежных одеждах. Уже давно женщины, как и мужчины, одеты в облик и стиль, не отвлекающий их от участия в разборках  груды каждодневных  споров, ссор…. И так до самой старости.

Вполне возможно, что к пенсии эта груда исчезнет. Может быть, на пенсии я смогу открыть дверь и сразу же полить свои цветы? Какое это будет счастье! Не тратить силы на то, чтобы разбирать груду ненужного хлама, покрытого паутиной, а сразу же почувствовать себя свободным человеком!

Только после этого сна, у меня возник вопрос: а кто набрасывает нам эту груду ненужной никому информации, затхлых мыслей и чувств под дверью? Память? Вы говорите, что мы должны все знать, помнить, осмыслить и не забывать?

Но так мало времени остаётся для ухода за цветами! Или эти цветы будут на моей могиле? Нет не на могиле, а на памятнике с надписью:

« Она героически сражалась с грудой бессмысленных дел, мыслей и чувств».

Раньше были не груды, а кучи дел. Помните фрагмент из фильма, который мы все знаем наизусть? Героиня комедии, отказываясь от приглашения встретиться с влюбленным в неё человеком, говорит, что у неё куча дел. На что её партнер по фильму машинально отвечает: «Ничего страшного - подождет Ваша куча!»

А сегодня другие времена – никаких куч, только груды, без которых многие уже не могут обойтись.  Мы часть этой системы, где создаются груды препятствий, не дающих  петь песни под гитару у костра, или просто собравшись вокруг стола….

Неправдоподобные ситуации  нашей реальности только говорят, что мы уже в новом веке, и он будет не похож на то, что нам уже известно….

Подросток переписывался по интернету с виртуальными друзьями. Обычное дело, даже для меня, хотя я родом больше из девятнадцатого века, чем из двадцатого. «И вот однажды – рассказывает мне мама этого юноши -  молодые люди, после длительной переписки в интернете,  договорились встретиться в нашем доме. Приехали гости, встретились за ужином в гостиной. Пообщались немного. Разошлись по комнатам. И…. из этих комнат начали переписываться друг с другом». Мне нечего было сказать этой женщине – такова сегодняшняя жизнь.

Очень часто, скучая по друзьям и некоторым родственникам, я хочу их пригласить в гости, но вспоминаю про груды проблем, которыми завалена моя дверь  и, представляя, как заняты все, кого я хотела бы видеть, откладываю эти приглашения.

Когда нам удается пообщаться хотя бы по телефону, я слышу в интонациях дорогих мне людей озабоченность – их ждёт и торопит груда дел и обязанностей …. во сне и наяву.

Наш туристический автобус приближался к замку в пригороде Парижа. Мы уже побывали  в Лувре и в Версальском дворце, прошли пешком по знаменитым улицам и мостам неповторимо очаровательной столицы Франции, и в последний день нашего путешествия, вместе с шикарным дождём прибыли в замок Шамбор в долине Лауры, который был возведён по чертежам Леонардо да Винчи.

Мы преданно слушали голос гида в микрофоне автобуса, стараясь не пропустить ни слова:

- Не теряться, не разбегаться, в туалет тоже ходим организованно… - говорила деловым тоном гид, и я подумала, что такую модерновую  чувиху, можно встретить не только в Париже, но и в центре Москвы в каком – нибудь ресторане.  Сразу же, когда она поднялась в автобус, сообщила, что живет в Париже, с мужем французом развелась, и в настоящее время свободна – явно хотела рассмешить уставших от путешествия людей, но группа дремала и на контакт не шла.  

  Потеряться в пригороде Париже совсем не страшно. Даже романтично. Но не тогда, когда мы путешествуем группой. Думайте обо мне что хотите, но я лучше музей не досмотрю, а в автобусе буду первая, чтобы не заставлять ждать себя.

Вот и в этой поездке я старалась не отставать от гида. Она, не оглядываясь на группу,  стремительно продвигалась к намеченной цели, т.е. к замку, но по пути планировала привести  нас к ресторану, чтобы быстренько перекусить .

Крепко прижимая к себе хипповую сумку, совсем не подходящую к её  элегантной плиссированной юбке, из прозрачной ткани, она низким блатным голосом беседовала с кем – то по сотовому телефону, а мы мелкой рысью бежали за ней, чтобы не потерять её из виду в толпе туристов.

Не оглядываясь по сторонам, мы примчались к назначенному пункту и встали в очередь. Я оказалась рядом с нашим гидом, и покорно продвигалась вместе со всеми в нужном направлении. За нами выстроились все участники группы, только мой муж, как всегда, фотографировал какую – то бабочку, и белого павлина он тоже не мог пропустить.

Я, конечно, нервничала, что мой муж не стоит со всеми в очереди, но виду не подавала - знала, что краем глаза он следит за очередью, и в нужный момент подойдёт.   В итоге своей недисциплинированности, он из каждой нашей поездки привозил тысячи уникальных снимков. Только дома, вместе с друзьями, я начинала смотреть дивные фотографии и понимать где я была за границей.

А пока я следила за продвижением очереди и глазами  показывала мужу, что пора ему подойти. Если он опоздает и не присоединится, его не впустят - вход был по каким – то талончикам. Это я пыталась  объяснить ему взглядом. Он понял моё беспокойство, не спеша подошёл, молча встал рядом со мной, продолжая крутить головой и высматривать – что бы ещё сфотографировать.

- Какой – то чужак прибился к нам... - тихо сказала мне наша гид в плиссированной прозрачной юбке, прикрывая для конспирации рот рукой. Она была явно встревожена появлением моего мужа.

Я посмотрела на него её глазами и увидела подозрительного человека,  в неяркой, но всё – же оранжевой футболке, в кепке по самые глаза, с огромным фотоаппаратом на животе. Он слышал встревоженный шепот нашего гида, но не понял, что речь идет о нём.

- Надо бы его отогнать – продолжала хриплым басом наша гид.

- Действительно! – ответила я в её тональности. – Ходют тут всякие!!!

Наша гид  храбро сказала моему мужу какую – то гневную фразу по – французски.

И тогда он не торопясь повернул голову и внимательно посмотрел на неё своим знаменитым грустным взглядом -  врач по профессии, он начинал вникать  в суть дела, чтобы поставить свой диагноз.

- Похоже, он не понимает по – французски  - подсказала я ей тихим голосом.

-Товарищи! - Заорала наша гид – К группе примкнул какой – то чужак!  Надо его отогнать!!!

- Действительно! – громко вторила ей я – Просто невозможно!  – оглянулась на группу, которая уже хохотала и подыгрывала мне.

- Может это террорист!? Зовите полицию! – предложил наш сосед по автобусу, он вообще понимал шутку с полуслова -  в путешествии такие люди на вес золота.

Наша гид бурлила английскими словами, но мой муж продолжал смотреть на неё внимательным взглядом врача.

- Гнать его надо!!!! – орала гид слова, которые можно было понять, как «Спасите, кто может!»

… Как – то одна моя знакомая накормила своего двухмесячного малыша шоколадом, и прибежала к нам домой ночью за помощью - ребенок был в критическом состоянии.

- Зачем вы дали грудному ребенку шоколад? – спросил мой муж, по тону его было понятно, что он в ужасе.

- Ну как же детям без сладкого? – ответила молоденькая мама, и тогда он тоже посмотрел на неё этим его знаменитым грустным взглядом и вызвал «Скорую помощь».

…. Вдруг эта наша гид в плиссированной прозрачной юбке, прижимая к себе хипповую сумку, пошла пятнами – лицо и шея её от гнева изменились в цвете так, что мой муж точно знал - это истерика, но не хотел ей помочь. Она пыталась толкнуть его и готова была к самым решительным действиям, но я сжалилась над ней:

- Скажите, - произнесла я внятным шёпотом – Вы совсем с ума сошли?

Все молча смотрели ей в глаза…. И вдруг, до неё начало доходить…. Она совершила ошибку! Кровь отлила от её лица, она побледнела.

- Что? Кто? Почему? – посыпались из неё отдельные слова, возвращавшие её из  одного кошмара в другой. Публика в очереди очнулась от напряженной паузы и умирала со смеху. Только одна пожилая дама произнесла:

- Ужас какой!

- Так Вы из этой группы? – промолвила наша гид, обращаясь к моему мужу уже на русском языке. -  Почему же Вы молчали? Почему не сказали, что Вы не чужак?

После паузы такой же грустной, как и взгляд моего мужа, он произнёс слова диагноза:

- Я представить себе не мог, что во Франции встречу гида с таким низким культурным уровнем.

Услышав  вердикт врача, она, наконец – то поняла, что перед ней серьёзный человек, которого она неумышленно, но обидела…. Стараясь загладить неловкость, она прошла с нами в зал ресторана, пыталась помочь заказать что – то из меню, понятное только для тех, кто его написал, но мой муж грустно ел какое – тушеное блюдо с подливой, не обращая внимания, на то, что можно было бы ещё сфотографировать - он очень устал, как после тяжелого трудового дня.  

Вечером, гуляя в последний раз перед отъездом по Парижу, мы размышляли о том, что произошло днём. Нам была понятна напуганность и агрессивность нашего гида, к сожалению реальность терроризма держит нас всех в тревоге и страхе. Но сколько таких случаев, когда мы ошибаемся и принимаем своих за чужих?

Пианино и Стеллаж

Глава -1

Из города в город и из страны в страну мы возили за собой две вещи – Пианино и Книги. Зачем  в новом городе или в новой стране Пианино и Книги не представляли себе. Но когда заходили в пустой дом, и вместе с нами поселялись старые Книги и Пианино,  чувствовали, что мы не одиноки и не потеряли себя.

Для Пианино нашлось место в маленькой комнате. Дверь, открывающаяся в сад, пыталась заменить отсутствующее окно и придать комнате вид не чулана.

Книги долго томились в коробках, пока я не пригласила мастера по дереву, чтобы заказать Стеллаж.  Он долго не понимал, что такое Стеллаж и настаивал на том, чтобы сделать мне застекленный книжный шкаф. Но я не соглашалась, потому что это был тот редкий случай, когда я знала, чего хочу.  

Долго я объясняла ему, что такое Стеллаж, но мастер не был знаком с квартирами, в которых высокие Стеллажи прилипают спинами в любом месте квартиры и не мешают, даже если книги в них почти падают с полок.

В конце концов, я решительными линиями нарисовала Стеллаж, с необходимыми параметрами полок и стенок, и  видела, что мастер по мебели понял меня, хотя и удивился – почему я не хочу заказать книжный застекленный шкаф?

Через какое – то  время Стеллаж прибыл из мастерской к нам в дом. Как было намечено заранее, поставили его в узком проходе на балкон. Поэтому я и заказывала его таким плоским, чтобы он не мешал никому и ничему.

 Мы привыкли в прежней нашей жизни, что стеллажи размещались в прихожей, в коридоре, в простенках маленьких квартиры. Но растерялись, когда в наш новый дом внесли Стеллаж из натурального дерева…. Он точно соответствовал заданным и заказанным параметрам, но был слишком шикарен. Теперь стало понятно, почему цена, которую определил мастер по мебели, была так высока.

Старенькие Книжки разместились на полках шикарного стеллажа, но чувствовали смущение от своего потрепанного вида. Я их подбадривала, зная, что ценность этих Книг намного превышает ценность шикарного Стеллажа, но Книги были растеряны и жались друг к другу. Стеллаж, ничего не понимая, стоял в профиль и мечтательно рассматривал цветы на весенних деревьях в окне напротив него.

Сначала рядом с шикарным Стеллажом поставили кресло. Потом столик, на который сваливали ненужные журналы. А однажды, извинившись перед шикарным Стеллажом,  принесли ему в соседство стиральную машинку…. Он не возражал, но очень удивился:

- Понимаешь - оправдывалась я перед Стеллажом из красивого дерева – здесь очень удобно стирать и вывешивать белье на балконе….

- Конечно, конечно! – поспешно соглашался Стеллаж бархатным баритоном – Я всё понимаю.

Мне было неудобно  перед аристократом Стеллажом, но он быстро познакомился со Стиральной машинкой, и казалось, что они подружились. Когда Стиральная машинка работала, Стеллаж оживлялся – всё- таки лучше, чем тишина одиночества. Но они были не пара….

Когда началась неожиданно дождливая зима, мы купили сушильную машинку и поставили её рядом со стиральной.  Это было удобно - постиранное бельё сразу же высушить в Сушилке.

Плоский книжный Стеллаж надул губы:

- Мы так не договаривались! – возмущенно произнёс он.

Стеллаж, наполненный собраниями сочинений великих поэтов и писателей, словарями и энциклопедиями, нотами и альбомами оказался, можно сказать, в прачечной.

Но не было ни времени, ни возможности ему всё объяснять.

Периодически он спрашивал:

- Почему я, Стеллаж с книгами и с нотами, нахожусь в обществе Стиральной машинки и Сушилки?

- Ничего страшного! Они что тебе мешают? – ускользала я от ответа.

- Да нет…. Но мы не подходим друг другу! – я и сама понимала, что Стеллаж прав.

Через какое – то время пришлось рядом с Сушилкой и Стиральной машиной втиснуть гладильную доску с Утюгом. Это было очень удобно выстирать, высушить бельё и одежду, а потом подгладить рубашки и блузочки, брюки и платья….

Стеллаж из красного дерева высокомерно смотрел на нашу суету, молча терпел неудобства, как мог, сохранял книги и ноты от Утюга, который пыхтел паром в разные стороны.

Жизнь Стеллажа превратилась в сплошной стресс….

Глава -2

В то время, когда Стеллаж с книгами, Стиральная машинка, Сушилка и Утюг ютились в небольшом коридоре перед выходом на балкон, я преподавала игру на фортепиано в маленькой комнатке без окна. Дверь, открывающаяся в сад, пыталась заменить отсутствующее окно и придать комнате вид не чулана.

Очень часто, во время урока, когда ученики сражались с упрямыми нотами в аккордах, и рассыпающейся на кусочки мелодией, мне хотелось раскрыть альбом с репродукциями или книгу о великом композиторе - необходимо было оживить урок. Но … все альбомы и книги годы дремали на полках Стеллажа из натурального красивого дерева , который обреченно соседствовал со Стиральной машинкой, Сушилкой и гладильной доской с Утюгом в придачу. Прерывать урок с учеником и уходить из комнатки, где я преподавала, на поиски книги или альбома, не имело смысла – потерянное время и силы.

Да и закон пакости ещё никто не отменял: когда что-то хочешь быстро найти, никогда не получается!  Я пыталась несколько раз во время урока быстро побежать в другой конец  дома и достать из книжного Стеллажа  энциклопедию, или томик стихов, но книги, как будто специально менялись местами, и я с пустыми руками возвращалась к скучающему без меня ученику. О том, чтобы Стеллаж с нужными мне книгами был рядом с пианино, я даже не мечтала – комнатка, где я преподавала, была настолько мала, что едва хватало места для Пианино и небольшого дивана.

Я думала найти Стеллажу другое  положение в доме, но в спальной комнате теперь нахально разместился Телевизор. Да и Кровать с цветастым покрывалом не согласились бы никогда на присутствие громоздкого Стеллажа:

- Ещё чего! – восклицала надменная  Кровать – Стеллаж с книгами должен стоять в библиотеке.

- У меня нет комнаты для библиотеки! – объясняла я надменной Кровати.

- Но зачем тебе в спальной комнате Стеллаж с книгами? – резонно замечал Телевизор.

В салоне диван с креслами специально прижимались ко всем стенам и, глупо тараща глаза на меня, говорили хором:

- Ну, ты же не можешь поставить Стеллаж посредине комнаты?

- Ха – ха – ха!!! – хохотали стулья – Стеллаж с книгами посередине комнаты!

Люстра сверху загоралась от негодования:

-Через мой труп! – сказала она, и одна её лампочка перегорела от излишнего напряжения.

Глава -3

За окном шел дождь, хотя в это время года обычно уже вступает в свои права жара.

В шуме капель слышалась минорная мелодия, и я подошла к Пианино, которое всегда понимало меня без слов. В комнате без окна было почти темно, потому что в дождливый день дверь не открывалась, чтобы не расстраивать Пианино.

- Оно такое чувствительное, это Пианино, что от влаги и от ветерка моментально расстраивается! – объясняла Дверь всем, кто принимал комнату без окна за чулан.

Клавиши всегда рады встрече с музыкантами, даже такими неопытными, как мои ученики. Иногда Пианино вступает в сговор с моими учениками, и они сводят меня с ума своими глупостями, которые я вынуждена терпеливо слушать.

 Но сегодня был дождливый выходной день, и в темной комнате, напоминающей чулан, скучало красивое Пианино. Уже  много лет оно является главным смыслом моей жизни.

- Привет, Пианино! ….  Ты слышишь минор в шуме дождя? – спросила я, не зная как начать важный для меня разговор.

- Я слышу минор в твоём голосе – ответило умное Пианино.

- Есть у меня проблема, но ты, наверное, не сможешь мне помочь… – я провела пальцами по гладким клавишам.

- Что случилось? – встревожилось чуткое Пианино.

- Стеллаж с книгами и нотами оказался втиснутым между Стиральной машинкой, Сушилкой и гладильной доской с Утюгом – звучало это неправдоподобно и глупо, но мне не с кем было поделиться.

- Ему это мешает? – осторожно спросило чуткое Пианино, и само же ответило: -  Конечно, это диссонансное сочетание….

-Ещё какой диссонанс! – согласилась я, понимая язык музыки.

- А знаешь что? – сказало вдруг Пианино, после паузы – Этот Стеллаж полный ли худой?

- Что ты! – ответила я – Он очень стройный и красивый!

- «Стройный и красивый» - это всё эмоции, а ты измерь его в объёмах.

Какое умное у меня Пианино! Я побежала искать Сантиметр, обычно участвующий в кройке и шитье.

- Извини, Сантиметр, ты не откажешься помочь мне?

- А что случилось? – спросил Сантиметр

- Долго объяснять! – Сказала я, потому что мне не терпелось выполнить просьбу Пианино и измерить Стеллаж.

Мы с Сантиметром подошли к задремавшему в дождливый день Стеллажу, и измерили его параметры.

- Что происходит? – всполошилась Стиральная машинка

- Почему вы измеряете только габариты Стеллажа, а нас оставляете без внимания? – Сушилка тоже почувствовала что – то неладное.

И только Утюг не произнёс ни слова, потому что его двигали из комнаты в комнату много раз, и он уже ничему не удивлялся.

- Ну как? Измерили? – спросило деловито Пианино, когда мы с Сантиметром вернулись в комнату без окна.

- Измерили! – начала я докладывать.

- Это судьба!!! – закричало Пианино, когда услышало, что Стеллаж помещается в простенке рядом с дверью,  и даже остается ещё место для стула.

- Как ты не понимаешь? Это судьба! – Пианино было очень эмоциональным. - Можешь сообщить своему Стеллажу аристократу, чтобы готовился к переезду!

- Ты уверено, что он тебе не помешает? – я не верила в счастье  книжного Стеллажа.

- Мы с ним будем смотреться прекрасно, потому что подходим друг к другу! – мечтательно произнесло Пианино.

- Оба деревянные – съехидничала Дверь, но замолчала под строгим взглядом Пианино.

- Я пошлости не терплю! – Пианино покраснело от злости, и все заметили, что оно действительно подходит к книжному Стеллажу из красного дерева.

Всё закрутилось и завертелось в нашем доме. Мы таскали книжки, сортировали ноты, мыли пол и плинтуса – готовили всё для новоселья книжного Стеллажа. Он стоял пустой без книг и прощался со Стиральной машинкой, Сушилкой и гладильной доской с Утюгом. Всё – таки годы они провели вместе в проходе на балкон.

- Не переживай! – Успокаивала Стеллаж Сушилка – Всё будет хорошо!

- Отдохнёшь от нас! – улыбнулась ему Стиральная машинка.

- Что вы его успокаиваете? – воскликнул Утюг – Сколько он может страдать здесь? Ему рядом с Пианино самое место!

- Спасибо вам за поддержку! -  сказал книжный Стеллаж, и грустно в последний раз посмотрел в окно. Он знал, что переезжает в темную комнату, где есть только дверь, открывающаяся в сад.

Мужчины взяли Стеллаж за бока и понесли по ступенькам на нижний этаж дома в комнатку, где Пианино с волнением ждало появления своего нового друга.

Было совсем не просто установить долговязый Стеллаж и прикрепить его к стене. Он очень устал от всех переживаний, но, прислонившись к новой стене в маленькой комнатке,  сказал:

- Ну, наконец – то я  дома!

Книги, словари, ноты и альбомы с радостью занимали свои места на полках.

В сумраке комнаты они присмотрелись друг к другу:

- Добро пожаловать! – смущенно произнесло Пианино

- Будем знакомы! – торжественно представился Стеллаж.

Я взглянула на комнату, которая преобразилась от появления в ней книжного Стеллажа.

Села на свой стул между ними и рассказала им то, что никто ещё не слышал:

- Знайте, мои дорогие – обратилась я к Пианино и к Стеллажу – я бывала в домах, где не было ни одной книги.

- Серьёзно? – удивился Стеллаж

- Серьёзно. – Ответила я

- Ну и что? Разве книги обязательно должны быть в каждом доме? – спросило Пианино

- Не знаю! – честно сказала я – возможно в наш компьютерный век и необязательно держать в доме книги. Но не могу забыть, как я осталась ночевать в квартире своих знакомых, и не нашла даже одной маленькой книжечки в их большой квартире.

- А что было в их квартире? – спросил Стеллаж

- Всё! Мебель, драгоценности. И люди эти не были мещанами. Нет!

- Они были программистами – догадалось умное Пианино

- Совершенно верно – согласилась я – Они были способными и успешными людьми. Но семья их трагически развалилась.

- Из–за того, что у них не было книг в доме?

- Из–за того, что их не связывали строчки стихов, и мелодии души. – Я пыталась им объяснить необъяснимое. -  Книги дарят людям счастье, спокойное и умное.

- А музыка? – Пианино начинало меня ревновать

- Музыка – это фон для счастья! – Успокоила я красивое Пианино.

Они остались одни в комнате. Уют, который излучали книжный Стеллаж и Пианино, согревал весь дом.

- Как они там? – поинтересовался Утюг, он переживал за Стеллаж

- Всё замечательно! Они так подходят друг к другу! – сказала я и почувствовала, что вышла из черной полосы в своей жизни.

«Надо будет купить им торшер» - подумала я засыпая.

Но я забыла сказать вам самое главное!

В двери маленькой комнаты, напоминающей чулан, был кусочек узорного стекла, и лунный свет нежно освещал поселившихся рядом Пианино и книжный Стеллаж из натурального дерева.

Как я любила быть среди людей!

Как я любила быть среди людей….

В праздники или в будни, нарядиться в какое – то платьице,выйти из дома и прибежать к подружке просто поболтать.

Зайти в полный зал пружинистой походкой…. От чего зависит лёгкая, летящая походка? От обуви? От настроения? Модные и удобные босоножки на танкетке позволяли почувствовать смелую женственность. К этим нарядным босоножкам хотелось сшить одежду, подходящую к новым чертам характера. Покупка  обуви  всегда была событием  – сапожки, туфельки, домашние пантолеты на каблучке.

Детские кожаные ботиночки, легкие, точно по ноге, пробуждали желание танцевать. Я их только померила перед праздником, и вдруг начала летать по комнате, выплясывая танцы в самых разных жанрах …. А главное, было ощущение, что все смотрят на меня, и видят какая я необыкновенная в этих замечательных ботиночках!

А долгие годы отрочества у меня были туфли, которые только подчёркивали мою неуклюжесть и угловатость. Как назло всё, что я носила в те годы, висело на мне, как на вешалке. Ни один цвет не был мне к лицу. Мы жили на грани бедности и в бездне грусти. Жизнь делилась на сезоны, недели, дни. И каждый из нас в обязательном порядке, не нарушая режима и расписания, выполнял всё, к чему обязывала система и распорядок.

Годы я не знала, что люди делятся на жаворонков и сов. Честное слово! Я считала, что все просыпаются рано утром и идут в школу или на работу. А тот, кто спит до обеда, т.е. валяется в постели – это аморальный тип и ему нет места в нашем социалистическом обществе….

А себя я вообще никогда не спрашивала, хочу я спать или нет. Война закончилась, но военное положение в нашем  доме осталось. Девочкой я была собранной и организованной, но мне это не очень – то  помогало. Изо всех сил старалась аккуратнейшим образом сделать уроки, но никогда не блистала успехами в учебе.  Наоборот убеждалась, что с неба звёзд не хватаю, и учителя подтверждали мою посредственность соответствующими отметками.

Как раз этот период, когда я не знала, что можно просто поваляться в постели с книжкой, не имеющей отношения к школьной программе, или повертеться перед зеркалом, примеривая мамины туфли на каблуках, удачи обходили меня стороной.

Но с самого первого момента, я помню как тянуло меня к людям. Магнитом, сильнейшим притяжением я ощущала желание быть среди гостей, приходивших к моим родителям – слушать, разглядывать, хотя бы украдкой. И это были впечатления, запомнившиеся ярко и многогранно. Но среди взрослых мне не разрешали крутиться. Не было принято детям находиться среди взрослых. 

 Конечно, моя комната, с потрёпанным одноухим мишкой, всегда ждала меня. Но, может быть, одиночество, с которым я позже познакомилась очень подробно и близко, было вынужденной необходимостью с детства? Мне хотелось привлечь к себе внимание, но гнев отца остужал это желание, и оно как улитка сворачивалось и превращалось в крошечный комочек, покрытый панцирем.

Я была творческим человеком в детстве, и вокруг меня были способные дети. Это не воспоминания, а факты, в которых я убедилась через десятилетия….

Общение с подругами не приветствовалось ни дома, ни в школе. Если я дружила с мальчишками ( а я дружила с мальчишками), то такую, как я, называли «мальчишница». Причём звучало это слово грубо, сурово и унизительно.

А однажды дома разгорелся скандал…. Уже в старших классах я часами пропадала у подружки, которая умела шить. До сих пор я не знаю, откуда она, пятнадцатилетняя девочка, умела так здорово шить? Наверное, её мама шила.

С раннего утра, когда её родители уходили на работу, можно было прибежать к ней, прихватив с собой настроение из пушистой зимы, которая всегда была около её дома, или веточку ранней весны в виде состояния счастья знакомого нам только, когда мы молоды.

Там, в этой солнечной комнате, не было уроков шитья, но там кроили, чертили, примеривали, шили. Девочки старше меня, работали над посадкой рукава к уже скроенному жакетику, над манжетом блузки. Я крутилась среди подружек мастериц,  вдохновляла и восхищалась результатами их творчества. Мы и не думали учиться танцевать под песни Муслима Магомаева, просто включали гибкую пластмассовую пластинку и дышалось свободно и весело….

Прибегая по снежной тропинке домой, как воришка, я не успевала убрать квартиру к приходу родителей с работы, а это была моя обязанность номер один. Вторая обязанность – это уроки. Не очень  - то способная, ничего не хватающая на лету, я совершенно «скатилась» в успеваемости. Меры были приняты!  Мне запретили бегать  к подружке, где мы дышали свободно и легко, весело пили чай с прозрачными ранетками, учились завивать бигуди и красить ресницы….

Каждый по – разному реагирует на запреты. Кто – то спорит, ссорится, бунтует, настаивает на своём.

Я не спорю и даже не думаю бунтовать. Факты смотрели мне в лицо -  с ними не поспоришь. Я не из тех, которым везет.  Может быть и есть такие, кто не учил этюд до умопомрачения, а он у него блестяще звучит…. Нет, это не я!  Мои успехи высчитаны, продуманы, спланированы. Это даже не успехи, а победы.

За окном была метель. Именно в марте, когда все ждали весеннего тепла, зима не сдавалась. Я возвращалась из музыкальной школы, меняла папку с нотами на портфель с учебниками и шла в школу. По инерции я ещё несколько лет хохмила, балагурила на уроках, но всегда  это вызывало негодование учителей. Не только на уроках, но и на школьных вечерах, я встречала осуждающий педагогический взгляд, и шутки мои собственные или моих одноклассников начинали казаться глупыми, а сама я себе вульгарной.

Через годы мне скажут, да я и сама пойму, что у меня нет чувства юмора….  У девочки шалуньи, у веселой придумщицы и фантазерки полностью исчезнет понимание шуток и желание шутить. Я всю жизнь буду останавливаться неподвижным взглядом на человеке, который будет рассказывать мне анекдот или смешную историю.  

Школа была закончена, этюды и сонаты выучены, аттестат получен…. И вот однажды, мне было тогда лет девятнадцать, я увидела в зеркале старуху. Не в веселую бабусю, которая поёт частушки, или рассыпает сказки, шутки – прибаутки, а  старую одинокую женщину.

 «Средь шумного бала», праздника, веселья, мне было так холодно, что ледяные ноги в изящных туфлях из крокодиловой кожи, превратились в культяпки…. Казалось, что ступни мои ампутированы. « Почему я не такая как все? Почему мне не весело? Почему я не танцую?»

Кто – то разговаривал со мной, пытаясь  перекричать первомайский оркестр, но я глохла от гробовой  тишины, которая была внутри меня.

Никто не замечал моего ухода с этих праздников. Я не знала, почему мне плохо. Может быть потому, что всё прыгающее от радости вокруг меня, было фальшиво, лживо и поэтому подло?

И вот так остановившись на перекрёстке, где закончилась юность с её трудностями и  экзаменами, я осталась совершенно одна.

Все разъехались, разошлись по своим жизненным маршрутам. Мне хотелось вернуться в школьный коридор, и рассказать о себе…. Или подняться на школьную сцену и сыграть на стареньком пианино ноктюрн Шопена. Но здание школы было чужим, и даже улица по которой мы бежали стайками, не узнавала меня.

Из под ног уходила земля, на которой я выросла, получила образование и профессию.

Культ личности Сталина был разоблачен, но правда не торжествовала. Булат Окуджава пел песни, напоминавшие баллады, и его друзья тоже взяли гитары в руки,  и тоже начали петь нам то, что было у них в сердце. Искренность согрела очень многих.  До сих пор люди рассаживаются вокруг костра и слушают всего четыре аккорда, которые поддержали меня в тот период, когда мы не поднимали друг на друга глаз....

Реальная жизнь не давала надежды на светлое будущее, волны скептицизма в обществе были настолько высоки, что остаться живым в этой пене разочарования и горя не представлялось возможным.

По жизненной роли я была молодой женщиной, мамой дочери, а чувствовала себя оцепеневшей от окриков, на которые не скупилась реальность.

Было принято ходить в кино. Все без исключения покупали синенькие билетики,  с указанным местом и рядом в кинозале. В городе, даже небольшом, было несколько кинотеатров, и фильмы, неизвестно откуда появлявшиеся ,показывали то, что написал сценарист, поставил режиссер, исполнили артисты.  Композиторы писали музыку к этим кинофильмам, а музыканты исполняли мелодии -  и сегодня мы слушаем их с огромным удовольствием!

«Девчата» с Надеждой Румянцевой и Николаем Рыбниковым жили в добром кино, которое приглашало меня радоваться вместе с ними. Совсем простенькая девочка с экрана дарила мне смелость и желание быть счастливой.

«Дайте жалобную книгу» с изящной Ларисой Голубкиной и Олегом Борисовым, танцующими в заключительной части фильма, очаровали меня музыкой и словами песенки:

 «Добрый вечер! А что это значит?

 Значит день был по доброму начат,

Значит день был по доброму прожит,

Он умножит счастливые дни….»

Я чувствовала, что этот фильм расколдовывает меня, выводит из холодного мира, в котором я превратилась в тоскливое существо.

Все создатели фильма «Дайте жалобную книгу!» трудились над тем, чтобы помочь мне в тот период, когда кончилась, так называемой победой, война, а радости в душе не было.

Анатолий Папанов, Рина Зеленая, Юрий Никулин, Николай Крючков, Зоя Федорова, изумительная Лариса Голубкина и симпатяга умница Олег Борисов пришли в мою жизнь, чтобы сказать то, что я не услышала в реальной жизни.

Операторы Владимир Нахабцев и Анатолий Мукасей, сценаристы Александр Галич и Борис Ласкин – это личности, талант которых я почувствовала, не зная ещё тогда масштабов их дел в кинематографе.

  Анатолий Яковлевич Лепин (настоящая его фамилия Лиепиньш) рижанин, пригласил Ларису Израилевну Мондрус  исполнить песни, которые очаровали меня. Кстати Анатолий Лепин сочинил музыку и к «Карнавальной ночи» и к «Девушке без адреса»….

Уберите музыку из этих фильмов? Разве можно представить себе «Карнавальную ночь» без музыки Анатолия Лепина?

 Джаз - оркестр Эдди Рознера сопровождал эти фильмы.

Я не знала тогда, что люди, создавшие песню «Добрый вечер! А что это значит?» прошли жизнь с испытаниями, которые не сломили их. Я читаю о жизни Эдди Рознера, и поверить не могу, что этот элегантнейший талантливый музыкант, с великолепными данными и серьёзным музыкальным образованием, прошёл войну, а в 1946 году был арестован и на десять лет сослан на Калыму….  В 1954 году он был освобождён,  и уже в 1956 году оркестр Эдди Рознера  слушали миллионы поклонников его таланта в фильме «Карнавальная ночь».  

Эти даты и факты удивительных биографий я узнала намного позже, а тогда в 1965 году я видела легкую, невероятно обаятельную Ларису Голубкину, танцующую в зале ресторана, который она сама создала. Все участники это великолепного фильма говорили мне с экрана: «Живи! Не жди никакого приглашения к жизни!»

Софи Лорен  в этом же 1965 году, может быть чуть позже, пришла в мою жизнь в «Браке по итальянски». Она сказала правду о жизни женщины, которую я не могла знать. По понятиям, которые я получила в семье, ни один мужчина не подходил мне. И вдруг этот «Брак по – итальянски». Мы восхищались! Чем? Унижением главной героини перед мужчиной, которого она хотела заставить быть отцом его же собственных детей?  Мы восхищались правдой!

Больше я не верила глупостям, которыми меня продолжали кормить. Великая Софи Лорен с Марчелло Мастроянни научили меня смеяться над собой и выходить из парадоксальных ситуаций, а не сдаваться и опускать руки.

Я научилась смотреть в лицо трудностям:  

«....Быть как стебель, и быть как сталь

В жизни, где мы так мало можем….

- Шоколадом лечить печаль,

И смеяться в лицо прохожим!»

Эти строчки мне подарила Марина Цветаева, а вместе с ними и чувство независимости – самый главный подарок в моей жизни.

Я обрела свой тон, стиль, походку!  На меня оглядывались на улице, ко мне навстречу шли друзья.

Началась настоящая жизнь с любовью, увлечениями, разочарованиями, страданиями. События  в реальной жизни были прекрасными и ужасными. Всё было так, как должно быть!

И сегодня, когда в толпе большого города вы увидите яркую девушку, с прекрасными изумрудными глазами, на хипповый наряд которой оборачиваются прохожие, знайте, что это моя внучка с друзьями и с музыкой идёт по этой планете и дарит ей свою красоту!

Мои красные туфли

Глава -1

Мы продавали то, что нажили. Мебель, посуду покупали люди, причём с удовольствием. Им казалось, что они покупают дёшево, потому что мы уезжали навсегда….

А я гордилась своей способностью продать хоть как – то, что -то и кому – то…. Кастрюли, сковородки, постельное бельё раздавала соседям и рада была, что люди принимали от меня эти подарки. Зачем этим вазочкам и тарелкам менять страну? Они устраивались в новых сервантах и шкафах.

На стены своей квартиры, которые мы обклеили финскими обоями, я не смотрела. Стены смотрели  на меня: «Куда ты уезжаешь? Зачем же ты нас обклеила такими нарядными обоями?» Мне нечего было им ответить.  В углах обои отошли от стен и, как опущенные руки, беспомощно болтались в воздухе.

Я не знала куда еду, и будут ли у меня вообще стены, способные защитить мою семью от невзгод.

Осталось только старенькое пианино, растерянно стоящее посередине уже пустой комнаты.

Мы упаковывали ящики для отправки багажа, в то время, как в нашем городе проходили, так называемые, митинги. На площадях собирались возмущенные люди, а  те, кто проезжали мимо в автобусах и троллейбусах, отворачивались, кутались в воротники курток и плащей, как будто бы знали, что всего через несколько дней эти автобусы и троллейбусы «митингующие» будут останавливать и всех русскоязычных зверски убивать…

Нам было страшно за детей, за стариков. Мы оказались в ловушке – ещё не уехали, и уже не оставались. Мы ничего не обсуждали, ни о чём не спорили. В каких – то европейских городах люди наблюдали события, происходящие в Прибалтике и в Грузии, в Средней Азии или на Украине. Жители этих городов сидели в кафе или дома перед телевизором и смотрели, как мы с узлами побежим из домов.

В девяностых годах, жители европейских городов, думали, что это примитивность провинций, доводит до массовых убийств, резни и террора. Там в кафе или в домах перед телевизором, они обсуждали, спорили, и очень хорошо разбирались в происходящем.

А мы не понимали ничего! Совсем недавно цветущие улицы нашего города, превратились в серые туннели, по которым мы уже не решались проходить. Были, конечно, смельчаки, пробирающиеся сквозь смертельную опасность, чтобы добыть своей семье хлеба или лепешку.

В школе, где учился мой восьмилетний сын, школьников учителя уложили на пол - окна были под постоянным обстрелом. 

Трансляция по телевизору началась только тогда, когда с неба спустился белорусский десант. Прямо на самолетах в центр города солдаты прибывали в наш город, который наполнился танками против разъярённых  убийц, вооруженных самым  разным оружием. Арыки, когда - то освежавшие цветущий город, были полны трупов.

Глава -2

У нас всё – таки приняли багаж. Старенькое пианино, в которое я наспех положила кухонные полотенца, чтобы струны не заржавели, первым покинуло город, охваченный огнем войны.

В последний день нашего отъезда приходили вооруженные люди, и грозно спрашивали, когда мы выметаемся из квартиры.  Мы обещали им выехать утром, но уже ночью тихо вышли из подъезда своего дома и бесшумно исчезли с улицы, которая  прощалась с нами в темноте, шелестя высокими красивыми деревьями.

В аэропорту нас провожали случайные люди, они тоже собирались уезжать. Им было важно убедиться, что таких, как мы и они, много. Это было не реально грустно…. Ты рождаешься, учишься говорить и писать, любить и дружить.  У тебя есть любимые книги и фильмы, певцы и артисты. И вдруг оказывается, что язык, на котором ты писала сочинения в школе, и на котором ты объяснялась в любви, это не твой язык. А фильмы эти лживые, как и их режиссёры, и исполнители…. Война, на которой воевали наши отцы и деды, была совсем не той войной, которую мы видели в кино и читали в воспоминаниях наших отцов и дедов.

Самолет медленно поднимался, и мы пристально смотрели на город – он просыпался ранним утром уже без нас.

Всё происходило, как в кино, которого я ещё не видела.   Совершенно было непонятно, что это за организация, взявшая на себя миссию принять и обустроить миллион беженцев.

 Все говорят, что это американцы дают деньги на приём и устройство беженцев из России. Но, ни с одним американцем мы не встретились в кабинетах, где нам выдавались деньги в чеках, на оплату квартиры, коммунальных услуг, на медицинскую страховку.  Нам доставляли мебель, постельное бельё, документы.

Вся система по приёму беженцев работала точно, как часы.

Язык учили все. Кто – то увлечённо и вдохновенно, кто - то ворчал, кто – то с легкостью, кто –то тяжело и медленно. Даже старики, которым можно было и не учить новый язык, всё равно старательно записывали новые словечки справа налево и учились их произносить.

Нам помогали со всех сторон. С нами терпеливо разговаривали, приглашали в гости. Нас любили!

Я не понимала этого хорошего отношения и подозревала подвох. Но подвоха никакого не было. Нас ждали, как могли, понимали и принимали. И поставили нас всех на ноги. Если вы сейчас поговорите с израильтянами, вы услышите, как они недовольны собой:

«Не умеем мы принимать новых жителей!» - говорят они искренне.

«Почему?» - спрашиваю я.

«Вот такой мы дрянной народ!» - отвечают мне не только взрослые, но и их дети, слыша дома разговоры родителей.

Хвалиться, гордиться в нашей новой стране не принято.

Мы тоже превратились в местных жителей, и никогда не хвалимся и ничем не гордимся.

Просто любим, когда расцветают весной ореховые деревья, когда все птицы мира слетаются к нам на зимовки. Мы заметили, что не стареем в стране, которая нас спасла от гибели. Нет, мы так же как все болеем, но у нас не принято останавливаться, и в открытый университет принимают людей любого возраста.

В первые годы нам не понравилась свобода, которую мы не могли спрятать от своих детей и внуков. Они становились не похожими на нас, не боялись за завтрашний день.

Мы старались им рассказать о трудностях, которые их поджидают, но они уже не понимали нашего языка тревоги и шли своей дорогой в жизни. Наши дети и внуки совершенно не похожи на нас. И только спустя двадцать лет, мы увидим, что они лучше, сильнее и смелее нас.

Жизнь в свободной стране взяла на себя воспитание наших детей и внуков. Мы смотрели на всё происходящее со стороны.

Глава - 3

До приезда в Израиль я была элегантной женщиной. Но очень скоро мне пришлось расстаться со своей элегантностью.

Многие города в Израиле построены прямо на горе.  Дома, лестницы, ступеньки, по которым не только спускаются, но и поднимаются с покупками… Улицы по наклонной плоскости – это норма в Хайфе, в Цфате и в нашем городе на самом севере Израиля.

Первое время я работала в клубе, здание которого  напоминало Дворец пионеров. Учительницей музыки, как и в прежней жизни, я шла пешком через весь город с завитыми локонами и с тяжелейшим электрическим пианино в специальной сумке.

 Чтобы идти на каблучках, даже невысоких, через весь город в жару, нужно настроиться морально. Так же, как люди – моржи прыгают в ледяную воду, так и я настраивала себя на испытание, с которым годы справлялась, пока  была элегантной женщиной. Но в городе на горе, где дома каким – то образом крепились к скалам и не падали, а лестницы и ступеньки без конца спускались и поднимались, моя элегантность начала таять и исчезать.

Однажды, уже на обратном пути с работы, я почувствовала невыносимую боль в отёкших ногах. Я обязана была справиться с ещё несколькими подъемами и спусками, но боль физическая вдруг завопила голосом душевной боли: «Где я? – закричала моя душа. – Почему я должна начинать жизнь с нуля? Мне больно!» Вокруг шли люди, ехали машины, но мне казалось, что я в пустыне.

И вдруг меня услышала Песня, которую я совершенно забыла: «Со мною вот что происходит, ко мне мой лучший друг не ходит.  А ходят в праздной суете разнообразные не те….»

Красные элегантные туфли понимали, что пришло нам время расставаться и навсегда.

Мелкими шажками, на кричащих от боли ногах, я продвигалась в этой пустыне непонимания, и следующая Песня появилась в моём сердце: «Я спросил у ясеня: где моя любимая? Ясень не ответил мне, качая головой…»

Ошеломленная чудом, которое со мной происходило, я уже не плакала от боли в ногах, а спокойно шла по раскаленной улице, зная, что прощаюсь с той элегантной женщиной, которой была до этого дня.

Глава - 4

Дома было неожиданно прохладно, и пол напоминал дно речки.  Я долго сидела босая, с покрасневшими ступнями и смотрела на свои последние в жизни элегантные туфли….

Мне вспоминались коридоры музыкальной школы, где я проходила походкой элегантной женщины. «Всё могут короли!» пела я под ритм моих каблучков,  и заходила в класс, где меня ждали ученики.

Иногда я попадала под дождь, и приходилось перепрыгивать через лужи, прятаться под случайными крышами…. Но элегантность не оставляла меня, даже если мои красные туфли промокали.

Их можно было одеть к любому наряду! У меня было платье бледно болотного цвета, в ещё более бледную рябушку. Совершенно непонятно почему это платье было мне к лицу и замечательно сочеталось с красными туфлями.

И вообще, как они у меня оказались эти туфли? Я помню, что до этих красных туфель, у меня были красные босоножки, которые я носила со всякими сарафанами и модными тогда в нашем южном городе цветными юбками.

Поэтому, когда в маленьком обувном магазине, за оперным театром, я увидела эти югославские красные туфли с пряжкой, обтянутой кожей, без сомнения купила их, хотя дешевыми они не были.

Я не знала тогда, что в этих туфлях приду в день, когда расстанусь навсегда со своей элегантностью.

- Ну что? – спросила я свои туфли, когда ноги мои отдохнули на прохладном каменном полу. – Будем прощаться?

Я спрятала их в ящик дивана, и больше никогда не одевала.

Самые дешевые кроссовки сняли с меня проблему передвижения.

Я перестала думать о том, как я выгляжу! Любого фасона брюки подходили к самым дешевым кроссовкам, и я ушла из жизни, в которой была элегантной женщиной….

Сандалии и ботиночки, облегали мои уставшие от жизни ноги, я набрасывала на себя ткани, которые превращались в просторные одежды и не мешали моему телу навязчивой преданностью.

Всё стало легко и просто. Я забыла о себе и стала думать о других.

Полные залы зрителей собирались, чтобы послушать мои песни, спектакли, которые я сочиняла на новом языке уже в новой для меня жизни.  Концертная одежда и обувь были простыми и удобными.

Оказалось, что без элегантности можно жить. Я научилась водить машину, и в кроссовках было удобно нажимать на педали. Течение времени влекло меня вперед! Темп жизни забрал мою элегантность, которая мешала мне двигаться  и продвигаться….

И только, когда я встречаюсь со своими старыми друзьями, вспоминаю, что когда – то  была элегантной женщиной. А друзья мои вслушиваются в интонации моего голоса и успокаиваются: «Ты всё та же!» – говорят они мне.

Наверное, они правы. Я всё та же, только нет моих красных туфель, с обтянутой кожей пряжкой на небольшом каблучке. Это были красивые туфли. Но как же больно было в них ходить!

Знакомство с Гневом

- Давай поговорим! – Предложила я ему по телефону, и удивилась, когда он согласился уделить мне время.

Его жилище было вполне нормальным, да и сам он выглядел интеллигентным и неглупым. Я всегда считала, что Гнев  нервный, истеричный, озлобленный, всклоченный…. Ничего подобного! Серьёзный и внимательный, но не понятно было, он хочет беседовать со мной, или нет.  

- Почему тебя зовут Гнев? Кто дал тебе это имя? – мы сидели в креслах друг напротив друга. Торшер создавал атмосферу уюта.  «В доме Гнева уютно… - подумала я – Как странно!»

Он улыбнулся и попробовал отшутиться:

- Ну, есть же имена: Лев, Остромир, Всемил, Роман, Валериан…. Каждое имя что – то означает.

- Я не знала, что Гнев может шутить – растерялась я

- Гнев никто не знает, и знать не хотят – серьёзно ответил он. – Если ты спрашиваешь о значении моего имени, то в буквах его есть код – объяснение.

- … Гордость, ненависть, возмущение? –  Предположила я.

- Вот именно! – Согласился Гнев

Он, конечно, не выглядел скромным,  тихим и застенчивым, но высокомерности и агрессивности, свойственной Гневу в нём не было.

- Люди боятся Гнева, как огня – начала я нашу беседу.

- И ты боишься? – спросил он.

- У меня уже есть достаточно жизненного опыта, и я понимаю, что Доброта часто  приводит людей совсем не туда, где они рассчитывали оказаться….  Добренькие люди – самые опасные!

- Жаль, что многие понимают это слишком поздно… - грустно ответил Гнев.

- Но почему именно Гнев пробуждает в нас желание не сдаваться? – я начала свои вопросы, ради которых пришла в дом Гнева. – Сердитый человек не воспринимается, не нравится.

- Совершенно верно! Никому не нравится, когда ему указывают на границы его поступков и поведения. Любовь и Доброта уничтожают границы.

- Любовь и Доброта безграничны! – Согласилась я. -  Они позволяют человеку быть безгранично счастливым.

- И это гнусная Ложь! Иллюзия!!! Счастье и Доброта имеют своё начало и конец. И мы все это прекрасно знаем. Самое главное, что я напоминаю людям – это то, что на Счастье и на Доброту в этом мире не стоит надеяться! – Он страстно произносил формулы, которые веками скрывали от нас.

- Мама и папа, которые ждут рождения своего ребенка, могут ли они планировать в своем отношении к малышу Гнев? Они читают книги о том, как любить малыша… - осторожно начала я свои вопросы.

- Любовь к ребенку необходима, как воздух. Но, если родители будущего ребенка будут гневно ненавидеть Безделье, Подлость, Ложь, то ребенок будет с первых дней ощущать границы в этом новом для него мире.

- Ребенок, которого безгранично любят, беспрепятственно  переходит границы? – удивилась я.

- Конечно! Ребёнок пробует – нет границы между дозволенным и недозволенным, и он идёт к порокам, которые его погубят.

- И только Гнев ставит границы? – спросила я. - Может быть, не пугать ребенка Гневом, а по–доброму объяснить, побеседовать….

- Можно и побеседовать. Но за спиной доброй Беседы, должен стоять Гнев.

- Есть люди, не воспринимающие Гнев. Они сразу же закрываются в себе. Гнев слишком прямолинеен, а мы воспринимаем только косвенное воздействие на себя.

- Гнев ставит границы Правды. Если этих границ нет, то ребёнок в этой жизни беззащитен.

- Все хотят быть приятными, симпатичными людьми. Сердитый человек отталкивает от себя – он читал мои мысли.

И вдруг он спросил:

- Почему ты не разлюбила своего отца? Он же гневался на тебя!

- Я слышала, что за его Гневом, требования ко мне.

- Намного позже, ты узнаешь, что требования взрослого человека – это условие развития ребенка. Нет требований – нет развития!

- Да, ты прав – сказала я Гневу – Это намного позже я пойму, что гневаясь, мой отец требовал, чтобы я становилась сильным человеком, а не сворачивала на всякие соблазнительные, но лживые тропинки.

- Сегодня родителям запрещено гневаться, и поэтому дети не знают границ в своём поведении. К ним не предъявляются требования, и многие не знают, что остановились в своём развитии. Часто мы встречаем девушку или юношу, которые ведут себя, как младенцы.

- В мои времена, родители имели поддержку.

- Какую поддержку? – удивился Гнев, тому, что он что – то не знал.

- Книги, фильмы…. Герои в жизни и на страницах прочитанного, увиденного помогали взрослым людям. Сегодня мусор телевидения заходит в дома и формирует мозг ребенка. Родители беспомощны.

- Тот, кто расстался с Правдой, всегда беспомощен! – уверенно сказал Гнев

- Как ты скажешь ребенку, что всё, что его окружает Ложь? Это мы можем отличить правильное от неправильного, а ребенок не способен на серьёзный анализ и выводы – пыталась я объяснить Гневу

- Почему – то сегодняшние родители решили, что только Арина Родионовна имела право на рассказывание дивных сказок  –  ехидно сказал Гнев.

- Конкурировать с современной средой? Не каждому дан талант рассказчика!

- Гнев против Лжи! Гнев будит желание донести до ребенка огонь Правды, будит талант в родителе.

Я согласилась с Гневом. Взрослые люди могут тщательно готовиться к предстоящей поездке, к приёму гостей и т.д., а к беседе со своим ребенком, к общению с ним не считают нужным подобрать материал, попридумывать, найти что – то интересное.

- Сегодня изобретено много законов, обвиняющих  нас в Гневе. Общество настаивает на том, чтобы мы  обходились без гневных реакций в поведении – мне было интересно услышать мнение самого Гнева.

- Людей насильно заставляют быть фальшиво милыми, в то время, когда растёт преступность, хамство, лживость на всех уровнях.

- Что ты предлагаешь? – спросила я

- Я? Почему я должен что – то кому  - то предлагать? – Гнев вытаращил на меня глаза.

- Но ты всегда был в системе воспитания! – настаивала я.

- Меня запретили!

Я вспомнила фильм по роману Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы», где в самом начале мальчик, один из героев фильма, говорит своей сестренке: «Не говори на улице по – французски!»  Это было опасно в России говорить на иностранном языке. Главная героиня фильма, до старости, только во сне разговаривала  на французском языке, который знала с детства.

- Правильно! – согласился со мной Гнев – в наше время, по этой же причине, многие только во сне будут играть на скрипке, рисовать, танцевать....

Всё больше и больше принято ничего не делать. Сидеть часами вокруг стола с обильной едой и ничего не делать!

- Слово Правды нельзя сказать! – воскликнул Гнев – Это неприлично! Сколько детей превратилось в инфантильных и не к чему непригодных людей, только потому ,что их воспитывали добренькие родители и родительницы!

Мне было грустно, но я всё – таки сказала то, что думала:

- Гнев не воспринимается из – за отсутствия культуры в его поведении….

- Иногда, когда речь идет о спасении человека, культура поведения не самое важное… – сказал Гнев не гневно.

Искренность не в моде. Даже если у власти находится человек прогрессивный, всякие ползуны и лизуны, гипнотизируют своей лестью его так, что он делает то, за что ему платят зарплату.

- То есть проститутка? – не выбирая слов, сказал Гнев. – Тот, кто не помнит о своём предназначении в этом мире, а работает только за деньги – этот человек становится обслуживающим персоналом клиентов.  Все области развития человека чахнут от лицемерия. А лгать и изворачиваться обязаны те, кто хочет, чтобы ему платили!  Все знают Правду! – Гнев не сомневался в своих словах – Но меня, как форму поведения запретили.

- И это, по – твоему плохо?

- Мне не плохо. Я устал! Буду со стороны смотреть, как Ложь празднует свою победу. Общество изменилось, пора меняться и мне.

Гнев проводил меня до ворот.  Темнота опускалась на крыши домов.

- Отдыхай, Гнев! Ты действительно устал  – сказала я.

- Да, вот только полью цветы в саду….

Уже на другой стороне шоссе я оглянулась на дом Гнева. Худой и высокий пожилой человек, который когда – то был Гневом, сегодня напоминал состарившегося Дон  Кихота.