Лекарство от депрессии

"Любовь похожая на сон!!!!!!" – откуда –то ворвалась эта песня диким криком певицы:

- "Сердец хрустальный перезвон..." – добавила строчку Рита хриплым голосом и опять провалилась в ущелье, в которое она летела уже несколько месяцев.

Иногда она слышала всхлип какой – то вспомнившейся эмоции, но это было так кратковременно, что Рита не успевала схватиться за этот спасательный круг.

                                          ****

- Я выпишу Вам успокоительное лекарство, которое начнет действовать только через три недели. А пока Вы будете ощущать сонливость.

- А без этого лекарства нельзя? – Рита была измождена. Она неправильно застегнула куртку, и край воротника лез ей на подбородок. Она пыталась его убрать, но он опять лез ей на лицо.

- Если Вы дадите согласие, я Вас положу в отделение психиатрии – добавил врач.

- А почему не в отделение невралгии? – спросила Рита

- Потому что это другое отделение. У вас нет неврологических проблем.

- Но у меня же нервы….

- Если справитесь с приемом этого лекарства сами, то попробуем обойтись без …

- Дурдома – закончила фразу Рита.

                                               ****

Позвонить маме она не решалась. Беспокоить пожилого человека, но это ещё не всё - с мамой надо разговаривать, объяснять, успокаивать её. Нет! Лучше спать. Врач сказал, что через три недели лекарство начнет действовать.

Прошло два дня. Рита следила не только за календарем, но и за часами.

Шатаясь шла на кухню. Как робот, пила воду, яичница почти не поджаренная, галеты уже заканчивались.

- Ах, если бы я переносила алкоголь – сказала Рита, не понятно к кому обращаясь – вы меня трезвой не увидели бы.

Лекарство с каждым днем забирало её от реальности и отдаляло от всего, что было близко и невыносимо больно.

Через две недели она сидела на совещании, где обсуждались вопросы, не касающиеся Риты. Она слышала всё и всех, но как будто с другого берега реки.

Иногда произносили её имя и тогда, как будто красная лампочка загоралась в мозгу: поступала команда реагировать.

Казалось, что все видят её сонный вид, ватные ноги, расслабленные мышцы.

С утра была только одна цель – дойти до кровати вечером. Всё, что было днем, не важно. Главное сон, забытье…

                                         ****

Двое взрослых сыновей Риты жили с отцом. Она поднимала их без мужа, который в самом начале их семейной жизни уехал в Америку. Рита всегда считала, что в Америку уезжают те, кто могут раздвигать других локтями. Роберт был именно таким человеком. Необыкновенное обаяние этого человека могло конкурировать с данными Ален Делона. У него всегда находились деньги для детей, он бы и время им уделял больше, но его просто вихрем несла жизнь, в которой он преуспевал, благодаря этому своему необыкновенному обаянию.

Второй раз Роберт женился на дочери владельца ресторанов, и уехал за границу, не скрывая своего холодного расчёта ни от кого. Не только Рита, но и совсем девочка - его новая жена знала, что он её не любит. Даже карьеристом нельзя было назвать Роберта, потому что у него не было никакого образования, никакой профессии, никакого дела. Чистый лист, на котором было написано то, что требовали обстоятельства.

В письмах и при встречах, когда он приезжал в Россию, он настраивал детей уезжать из страны, где всё ему не нравилось. Есть такие случаи – человек рождается в одной среде, а подходит для другой.

Сыновья гостили у папы в Америке, были своими в его доме, дружили с его женой,сводными братьями и сестрой. Возвращались домой осенью, в школе щеголяли американскими джинсами, кроссовками и ждали зимних каникул, чтобы опять лететь в Америку.

Рита не вмешивалась в этот цикл поездок и встреч с отцом, потому что её никто и не спрашивал: для детей была бы трагедия невероятных размеров, если бы Рита была против такого положения вещей, которое сложилось у них с детства.

"Ну даже если я запрещу эти бесконечные поездки к отцу, что я предложу им взамен? Моя работа – это время, которое я забрала у детей. А там им открыты двери в развлечения, путешествия".

Рита была не просто красавицей, а красоткой. Роберт всегда говорил ей: "У тебя походка, как будто ты идешь между столиками в ресторане". Рита не любила рестораны, но много гуляла по городу, часто бродила по залам выставок самого разного рода, и всегда за ней кто – то шел и просил номер телефона.

"Это потому что у меня походка ресторанная" – думала Рита и ей были приятны восторженные взгляды прохожих.

Рита была юристом по профессии, но художницей по натуре. Ей с трудом приходилось просыпаться утром и заниматься документами, которые требовали качеств характера, а не только знаний и опыта.

Многое в её работе получалось, благодаря своеобразию её красоты и тембру голоса. Начальники большие и пониже рангом доверяли ей дела, где требовалась деликатность, доброжелательность и внимание к клиенту.

Риту не любили женщины коллеги, но ей и не требовалась их любовь.

Отражение в зеркале дарило Рите особое состояние души, о котором может только мечтать каждая женщина.

Роберт передавал с сыновьями ей подарки, поэтому Рита была одета и обута по-американски.

- А почему он Вас бросил, Маргарита Александровна? – спросила секретарь Зоя. Вопрос этот волновал не только её, но и всю юридическую консультацию.

- Он не бросал меня – спокойно ответила Рита – просто он уехал в Америку.

- Но Вас же он не взял в Америку. Значит бросил! – Зоя была ниже ростом Риты, и смугленькие щечки её сверкали ямочками.

- Даже если ты, Зоечка, сейчас захочешь переехать в глухую деревню, тебе понадобятся связи, чтобы устроиться там и жить достойно.

- И Вам не обидно, что он так расчетливо поступил? – удивилась Зоя

Рита пожала плечами. Она сама не знала почему она так спокойно восприняла развод с Робертом.

Когда они встретились, то сразу стало ясно, что каждый любит себя.

Роберт был без ума влюблён в себя, и Рита жила только своей жизнью.

Поэтому, когда Роберт вышел из дома с чемоданом, ничего не изменилось: В ванной было все тоже зеркало во весь рост, и Рита могла любоваться собой, как и прежде. Улицы и бульвары ждали Риту, как старую знакомую, без которой нельзя было начать день и закончить его в сумерках.

Даже годы, когда приходилось не спать по ночам и вставать к детям, гулять с ними на специальных площадках, петь им колыбельные, не были Рите в тягость, потому что она не на секунду не расставалась с собой: можно было мельком посмотреть на себя в отражение витрины, да и отношение к ней людей было не просто теплым, а восторженным.

Когда Роберт приезжал в Россию по делам своего бизнеса, она радовалась, что он избавил её от лишних и неискренних чувств. Рита слишком любила себя, чтобы любить ещё и Роберта.

Сыновья её не огорчали – росли обыкновенными инфантильными подростками, которых баловал папа, а мама была не против этого баловства.

                                              ***

Уже подкрадывалась мысль о том, что время уходит. У Риты не было желания с кем-то познакомиться, начать роман. Но такая красотка и одна…. Ни друга, ни подруги, ни мужа, ни любовника….

После сорока она стала следить за своим здоровьем. Это было интересно и увлекательно. Рита посещала занятия йоги и ходила в группу, которую вела опытный специалист диетолог. Рита плавала в бассейне и каталась на лыжах. Фигура её была безупречна, лицо от которого невозможно было отвести взгляд. Рита не была глупа. Она была даже остроумна, и это всегда поражало людей, которые знакомились с ней впервые – такая красотка, да ещё и умница.

Рита, незаметно для себя, стала ждать, что сейчас дверь откроется, и войдет тот, кто захочет любить её всю жизнь. Она приготовила себя для этого человека: заходи и люби! Но дверь открывалась, и Рита видела озабоченных своими проблемами людей, которым, конечно, было приятно общение с такой милой красавицей, но никто не забывал зачем он пришел в юридическую консультацию.

Походка продолжала быть ресторанной, но высокий каблук Рита сменила на удобные полу ботиночки. Волосы оставались пышными, но от постоянной краски, высохли и потеряли блеск.

Паника накатывала вместе с плохим настроением. Почему – то хотелось сладкого, и Рита забила холодильник мороженным, кексами и соками.

Рита не поправлялась, но употребление шоколада и пирожных почему – то привели к раздражению и к бессоннице.

Дома стала давить на нервы тишина. Фильмы о любви вызывали агрессивность.

На работе одна за другой сотрудницы выходили замуж, болтали о поклонниках, и Рита не могла понять: что происходит? Она была спокойна в юности, она была спокойна, когда её оставил муж, она считала, что всё самое интересное у неё впереди…. Но впереди замаячило пятидесятилетие.

Сыновья обосновались в Америке. Их жены дружно возненавидели Риту, и никакие подарки, чары, доброжелательность не помогли. Снохи видели в Рите женщину, которая угрожает их семейному счастью.

Сыновья, как были инфантильными, так оставались ими же, не имея ввиду меняться.

Высокое давление, боли то в пояснице, то в висках, привели Риту сначала к терапевту, а потом к психиатру.

                                                  ****

После двух недель приема этого психиатрического лекарства, Рита не смогла встать с кровати. Она взяла больничный лист, надеясь, что отоспится и всё пройдет.

Но чем больше она спала, тем сильнее нарастала слабость, головокружение. После того, как она упала в ванной, не решалась больше вставать под душ и за продуктами не выходила.

                                             ****

Ближе к вечеру, в один из дней, она всё – таки решилась пройти в магазин. Совсем не далеко от дома, но Рита шла с передышками, усаживалась на скамейки, чтобы остановить сердцебиение.

Она почти ничем не отличалась от этого бомжа. У него седые длинные волосы, и она с космами, вместо прежних локонов. У него сутулые плечи, и она еле сидит на скамейке. Уже прошли три обещанные недели, как Рита принимала лекарство, а жить по-прежнему было невыносимо. Хотелось спать.

Почти не глядя на неё, он протянул ей бутылку с начатым пивом. Рита подняла на него глаза, и они одновременно удивились. Она удивилась его интеллигентному лицу, а он неземной её красоте.

- Я не пью из бутылки – сказал Рита, совершенно забыв, что она вообще не пьёт ни пива, ни вина, ни других крепких напитков.

- Ну уж, извините, фужеров нет… – смутился бомж, и Рита поняла, что хочет слышать его голос ещё и ещё.

- Почему же нет фужеров? Есть, и очень даже красивые.

- Домой я к тебе не пойду – сразу сказал он.

- Почему? – первый раз за много месяцев к Рите вернулось её очарование. Она ласкала этого человека своим отношением и чувством – Пойдем! И ничего не бойся. Страшнее и хуже уже не будет.

Язык у Риты заплетался от лекарства, она очень хотела спать и была рада, что кто – то её проводит домой. Он подумал, что она "своя" и поплелся за Ритой неуверенной походкой, озираясь по сторонам.

В последние недели Рита боялась промахнуться на ступеньке автобуса, настолько была нарушена координация. Она не мылась - после того падения в ванной, остался на боку огромный синяк. Свинцовой тяжестью сон давил на голову, но она продолжала принимать это лекарство, потому что боялась попасть в дурдом.

- Да мы уже в дурдоме – сказал её попутчик, выслушав рассказ этой красивой и странной женщины.

Он не ожидал очутиться в такой шикарной квартире. Стоял в прихожей и не двигался с места.

 - Я хочу есть и спать – сказала Рита.

- Ну так в чем дело? Ешь и спи! – бомж не мог понять, какие могут быть проблемы у женщины такой благополучной и успешной.

- А это кто такие? – спросил он и шагнул к фотографиям, на которых улыбались маме сыновья Риты.

- Это мои дети… – сказала Рита и рухнула на диван.

Бомж хотел уйти, но всё-таки спросил:

  - Мы же вообще-то хотели фужеры… может я пойду? – спросил бомж.

- Не уходи! – сказала Рита с закрытыми глазами, и он увидел, что она плачет. Слезы лились из-под ресниц женщины, которая привела его и заснула каким-то странным больным сном.

Она на секунду, с большим трудом, открыла глаза и сказала тоном хозяйки:

- Ванная там, холодильник, телевизор – подняла руку, чтобы показать, но упала на диванную подушку и опять полетела в темное ущелье депрессии.

                                            ****

- Ой, ой, ой! –испугалась она – надо принимать лекарство! Сколько времени?

- Какое лекарство? – спросил бомж. Было утро следующего дня, он похоже сидел здесь всю ночь и не двигался с места.

- Ты что не помнишь? Я тебе рассказывала …. – Рита пыталась поднять себя и дойти до кухни.

- Какое лекарство? – повторил бомж – Ты спала 16 часов!

Рита остановилась посредине комнаты:

- А ты кто такой? Как тебя зовут?

- Владик – неохотно ответил бомж

- Владик…. Мы же не в детском саду, у тебя же есть отчество? – К Рите вернулся тон юриста

- Владислав Яковлевич – рассмеялся бомж.

- А я Маргарита Александровна – Рита еле держалась на ногах и боялась, что бомж уйдет.

Она уже подошла к подоконнику, где лежала эта коробка с лекарством, но бомж накрыл её руку своей:

- Слушай, мать, ты коньки скоро отбросишь с этим лекарством. Понимаешь?

Рита подняла на него глаза и встретилась с умным взглядом мужчины.

- Ты врач? – в наше время всё может быть, Рита знала, что профессора метут улицы.

- Не надо быть врачом, чтобы понять: лекарство должно помогать, а не убивать!

- Логично! – согласилась Рита – но психиатр сказал, что через три недели начнет действовать….

Владик продолжал смотреть на неё, как на глупого человека:

- Ты загибаешься, Рита. Это лекарство убивает твою депрессию вместе с тобой.

- А что же делать? Надо же лечиться!

- Лечиться, но не до смерти – опять улыбнулся Влад и посмотрел на фужеры в стеклянном буфете.

- У тебя спиртное есть?

Рита была не против угостить нового знакомого, но вместо того, чтобы открыть бар, сказала:

- У меня к тебе просьба, пока ты трезвый…. Ты можешь мне помочь выкупаться?

Рита задрала майку и опустила на боку брюки, которые сами с неё падали, так она похудела. Влад ахнул, увидев огромную гематому:

- Кто это тебя так? – ужаснулся он

- Это я упала в ванной десять дней назад…. С тех пор я не мыла голову – у Риты поплыли темные круги перед глазами, Влад успел её подхватить.

- Не жрёшь ничего, Маргарита Александровна! – сказал он тоном родителя и пошел к холодильнику. Вернулся быстро и с пустыми руками:

- Пусто, выросла капуста.

- В шкафу на стене, банка с медом. Тащи! – скомандовала Рита и слышала, как Влад включил чайник.

- Ничего, старушка, прорвемся – успокоил он Риту, усаживая её на диване и подкладывая подушки под спину – Чай с медом – это, конечно, не суп с мясом….

Сигнал скайпа перебил его.

Рита сморщилась:

- Это, Сергей, мой начальник. Каждый день звонит.

- Ну так ответь!

- В таком виде?

- Не включай видео. Скажи, что не работает – Влад ловко открыл компьютер и нажал нужные кнопки, принес компьютер на колени Рите.

- Рита, солнце моё! Эта пара, которая покупает квартиру, грозят уйти к другому юристу… – услышала она голос Сергея. Он даже не догадывался в каком Рита состоянии.

Влад замахал руками, приглашая клиентов переслать нужные документы по электронной почте.

- Проще простого, Риточка! – обрадовался начальник, удивившись, что Рита, наконец, согласилась работать из дома.

Влад снял свою страшную куртку и остался в каком-то тряпье, но ему стало легче: он одновременно получал почту от начальника Риты и наполнял ванную водой.

- Да я лучше под душем, Владик! – Рите было, с одной стороны, неудобно, что она утруждает человека, а с другой – она боялась остаться один на один с ужасом тоски, которая её убивала медленно, но верно.

- Опять шлепнешься! - не отрывая голову от экрана компьютера, ответил

Владик -  В ванную сядешь и, по крайней мере, не упадешь. Не бойся, я наливаю не горячую воду.

Мед с чаем вернул силы Рите, и она пошла в спальню принести полотенца и чистое бельё.

Влад уже переписывался с начальником Риты от её имени и просил прислать ещё какие-то недостающие листы. Он дорвался до компьютера, и Рита поняла, что он не просто бомж.

Она смогла сесть в ванную, вымыла голову, Владик следил, чтобы вода из душа была прохладной, потому что от горячей воды Рита и потеряла сознание в прошлый раз, когда упала – так он считал.

- Можно я в эту же воду сяду? – спросил он Риту, когда она уже вернулась на диван, укутанная в махровый халат.

- С ума сошёл? Тебе нужно три такие ванны.  Возьми полотенце и мой спортивный костюм.

- Нет! – испугался Влад

- Владислав Яковлевич, нам надо идти за продуктами. Тебя в твоей одежде не пустят в магазин.

Влад глубоко вздохнул и закрылся в ванной комнате на замок.

                                                    ****

Они купили ему майки и трусы, костюм и отдельно брюки, рубашки, носки и теплую куртку. Когда Рита начала покупать для него отдельную посуду, Влад понял, что у неё никогда не было мужчины в доме.

- Хорошо быть псом при такой женщине! – сказал он, но Рита не поняла смысла.

Её ещё покачивало, но после того, как они выпили по чашке кофе с молоком, она продолжила уже увереннее совершать покупки в продуктовом отделе.

- Ну что будем прощаться? – спросил Владик, когда такси привезло их к дому Риты

- А как же?  - Рита онемела. Жить без этого человека!? Ущелье ужаса уже открыло свою пасть, чтобы проглотить её…

- Ты уверена, что я тебе не помешаю? Не спеши!

- Даже если я захочу спешить, не смогу – сказала Рита и поцеловала его так, как целует красивая женщина.

Когда они с покупками поднялись наверх и разложили всё по полкам, Рита незаметно выбросила коробочку с лекарством и, впервые за последние недели, посмотрела на себя в зеркало. За её спиной стоял Владик и целовал ей плечо…

Французский шарфик

Она сидела перед психоаналитиком с бритой головой.

                                                 ****

Уже начался концерт, и вдруг в зале появилась красивая статная женщина в хипповом джинсовом сарафане, с большими и яркими сережками, а голова её была почти лысая. Двое маленьких детей держались за подол матери, третьего она держала на руках. "Царица! Восточная царица!"  - подумала Оля, и сухие выкрашенные волосы на собственной несчастной голове стали ей невыносимы.

Она шла за дирижером, как и все музыканты, но хотелось домой. Срочно домой! Закрыться в ванной и состричь эти ненавистные сухие волосы, они давно превратились в солому. Решение было принято, но концерт продолжался, и она исполняла свою партию скрипки в оркестре. Произведению не было конца и края. Оля была стабильна – начиная со студенческих лет, музыка не страдала от её настроений, а иногда и выигрывала.

Машинка в доме имелась, выбрать насадку проще простого. Густые волосы, Оля понимала, что самой не справиться. Хотелось кого – то позвать, попросить помощи, но дом был пуст. Действительно, сухие безжизненные волосы лежали в раковине, а из зеркала смотрела чужая женщина, похожая на раковую больную.

"Не царица… Прямо скажем!" – пробормотала Оля, глядя в свои затравленные глаза.

                                                          ****

Психоаналитик не удивилась, просто приняла к сведению: затравленные глаза и бритая голова.

- Как-то всё не так складывается – начала свою исповедь Оля - Почему?? Расчет правильный, как с этой прической, а результат ужасный!

                                             *****

Стас не хотел детей.

Жениться был не против, но детей не хотел.

 - Бежать от таких мужиков надо! – сказал мама по телефону, но Оля подумала, что это его право: кто-то хочет детей, а кто- то не хочет. Она не ушла от него, а он её не прогнал. Не нагрубил, не оскорбил. Просто сказал, что детей не хочет.

- Сейчас или вообще не хочешь детей? – задала Оля ему наводящий вопрос.

Стас моментально понял, что она его тестирует, встал и ушел. Занятый человек, а она тут со своими вопросами. Он был учёный, т. е. человек науки. А люди науки не от мира сего. Так подумала Оля.

Она его понимала, но хотелось в кино на последний сеанс, пройтись пешком по бульварам, пригласить гостей, просто так, без причины и повода.

                                 *****

 - Сколько лет Вашему сыну? – спросила психоаналитик. Это была худенькая, можно сказать, тщедушная женщина, с умными красивыми глазами. Бывает тип женщин, которые сами решают быть им красивыми или нет. Эти женщины совершенно не зависят от внешних обстоятельств. Эвелина, так звали психоаналитика, сама подобрала себе имя, так же, как и одежду – вкус, стиль, недорогие вещи, но всё очень интересно и не скучно выглядело на ней.

- В сентябре исполняется двадцать лет. Он очень способный! –  сказал Оля про сына, но постоянно помнила, что у неё голова бритая, и хотя мода это разрешала, но в её варианте это выглядело странно, если не сказать больше.

- Вы в разводе уже много лет, но почему поддерживаете с мужем отношения? Может быть, стоит начать думать, как построить свою жизнь с другим человеком?

- Стас помогает сыну – произнесла Оля, как будто призналась в чём-то

- Вы думаете, – Эвелина продолжала свои профессиональные вопросы – что если Вы будете счастливы с другим человеком, то Ваш бывший муж не будет помогать сыну?

- Я не думаю, а знаю это!  Он не хотел детей…. – Оля опустила бы свою бритую голову, но не могла. Кресло ей казалось крошечной табуреткой. Она, как все музыканты, привыкла сидеть на краешке стула. Ей бы очень хотелось облокотиться, дать спине отдохнуть, но она не могла. На скрипке она училась играть с детства, а сидеть в удобном кресле Оля не привыкла.

- А на кого похож Ваш сын? – спросила психоаналитик, уже зная ответ.

- На отца. Он очень умный…  - Оля вспомнила, как однажды она купила Максиму цепочку на шею и рассказала ему о мужчинах с шармом.

Она пела сыну мелодии из репертуара Ива Монтана и Шарля Азнавура. Сын слушал её, даже с интересом. А потом Оля всё испортила:

- Может быть ты не будешь похож на своего отца… - робко сказал она и поняла, что допустила чудовищную ошибку. Максим был копией своего отца!

                                              ****

Когда Оля была беременной, лифт часто не работал. Она несла на шестой этаж сумки с продуктами, заходила в квартиру, и Стас ей не помогал.  Сидела долго в прихожей, пока боль внизу живота успокаивалась, и шла на кухню.

Стас был не капризен в еде, но не принимал в хозяйственных делах участия.

Оля никогда не упрекала, не жаловалась, потому что знала, что он её не держит.

Если она встанет и уйдет, он даже не заметит её ухода.

Однажды ей захотелось зеленых помидор.

Она ела один помидор за другим, чуть присаливая. Прихлюпывала, причмокивала, брызгала соком! Подняла глаза и поперхнулась….

Стас ненавидел её!

Она ушла в комнату и села на подоконник.

Шестой этаж, летний вечер растерялся, увидев в проеме окна женщину с большим животом…

Как Бы ей хотелось, чтобы Стас пришел и обнял её! Разве нельзя хотеть женщине, чтобы муж обнял её? Она решила ждать: "Буду сидеть, пока он не придет и не увидит меня на этом подоконнике".

Он пришел в два часа ночи, разделся и лег спать. Стас ненавидел свою беременную жену. Он ненавидел и молча воспитывал её.

                                         *****

Лето совпало с отпуском в оркестре. Отпуск совпал с последним месяцем беременности. Как раз прошел токсикоз, и можно было спасть сколько хочешь. Спать и гулять! Казалось, что так будет вечно – спи, гуляй, забудь о проблемах.

Но начались схватки. Здание роддома было похоже на Дом культуры – колонны, ступени вели как в концертный зал. 

Оля всю свою жизнь ценила заботливое отношение к себе. Забота согревала и было приятно знать, что люди имеют человеческие качества.

Кто-то переодел её в широченную рубаху, кто-то отвел в предродовую, кто-то следил за давлением и пульсом, кто-то всё время был рядом….

Когда родился сын, Оля поняла, что теперь она никогда не будет одинока.

                                                ****

Оля не задавала глупые вопросы. Получая новую программу в оркестре на сезон, она даже не интересовалась: это трудные произведения или легкие?

Произведение может быть красивым или некрасивым, интересным, или неинтересным. Степень трудности Оле была не важна. Не потому, что она такой выдающийся виртуоз, а потому что легких произведений не бывает.

Так и с ребенком. Её не интересовало: малыш спит или не спит по ночам, устает она или не устает. Ясно, что устаёт, но самое главное, чтобы он был здоров.

Стас включался в домашнюю работу по вечерам, но был настолько сердит и недоволен, что постепенно Оля старалась все дела переделать без него.

Ни одного комплимента, ни одного слова поддержки, ни капли чувств по отношению к ней или к ребенку не было со стороны мужа.

Что-то случилось с Олей после родов. Не только цвет лица приобрел оттенок персика, не только фигура приняла формы, которыми восхищались прохожие, но и походка, и цвет глаз – всё превратилось в расцвет необыкновенной обворожительности.

- Счастливая ты, Олька! – тараторила Таська, подруга детства. – Муж ученый, сын родился!

Оля никогда не возражала, потому что буквально все говорили ей, какая она счастливая. Стас не всегда здоровался с соседями, но все считали его очень умным и талантливым, и это было действительно так. Не с ревностью, а с удивлением, Оля открывала для себя, что с другими женщинами Стас разговаривает приветливо, улыбается и даже пытается шутить. Правда всегда за счет унижения Оли, если она была рядом. Кассирша в магазине, по мнению Стаса, должна была знать, что Оля не разбирается в сырах и в сортах мяса.

Если в дом заходили сотрудники Стаса, он молча ждал, когда Оля выйдет из комнаты.

Трудно было решиться оставить непьющего и некурящего, хорошо зарабатывающего и внешне холеного человека. Стас всегда себе сам покупал одежду, сам стирал её, развешивал на плечики, не доверяя Оле. Он пользовался одеколоном, который покупала Оля, только потому, что у неё была аллергия, нехотя он согласился на её выбор.

Расстались они просто и безболезненно, тем более, что почти ничего не изменилось: Стас продолжал помогать материально, причем существенно. В остальном его отсутствие не замечалось.

Постепенно Оля почувствовала, что её никто не обижает. Сначала пустота была похожа на тоску. Но с каждым днем эта пустота, после развода, превращалась в свободу. Оля точно так же убирала и готовила еду, но мысли, которые отравляла ей жизнь, ушли вместе со Стасом.

Обед теперь никто не оценивал едкими замечаниями, появились силы и энергия для домашних дел. Малыш подрастал, становился смышленым и крепким парнишкой.

Но самое главное, изменилось отношение к Стасу. Она больше не боялась его, не ждала его внимания, ничего от него не требовала.

Стас заходил не то, что часто, а почти каждый день. Даже иногда что-то рассказывал про свою работу, но Оля не понимала ни слова. Ей было спокойно, от того, что он поел горячий суп и котлет с картошечкой.

Стас был бы и не против остаться на ночь, но Оля уже жила в пространстве свободы, которая ей нравилась.

                                                   *****

В оркестре обстановка становилась нестабильной. Прошли времена, когда процесс работы шел без страха, что кто-то или что-то его остановит.

Реки в те времена были полноводными, люди не задумывались о засухах или о наводнениях. Волга, Черное или Каспийское море – всё это создано природой стабильно и на века. Людмила Зыкина пела "Издалека долго течет река Волга, течет река Волга конца и края нет…" Но вдруг, в оркестре начались разговоры об увольнениях и сокращениях.

Прошла аттестация, действительно убрали тех, кто грубил дирижёру. А потом уволили дирижера, а потом пришел другой, который вообще не знал, как построить отношения в таком сложном коллективе.

При надвигающейся безработице, Оля каждый раз благодарила Стаса за материальную помощь, а он удивлялся: ничего не изменилось – он отдает семье ту же сумму, что и раньше, но Оля теперь благодарила его со слезами на глазах. И для него кухня, на которой раньше его всё раздражало, превратилась в остров тепла и уюта. Все эти столовые и кафе были только с виду привлекательными, а на самом деле он знал, что суп подогрели вчерашний, а в пирожках тесто прокисло. Оля пекла вкусные пирожки. "Как так можно испортить продукты?" – думал Стас, доедая скользкую картошку, посыпанную специями, в ресторане недалеко от его работы.

Он купил себе кооперативную квартиру, надо было где- то продолжать жить. Утром он просыпался в не зашторенной спальне, приходил на кухню, где его ждали комбайн для приготовления кофе, комбайн для резки овощей, соковыжималка и электрическая мясорубка, которой он не пользовался. Все эти комбайны и новейшие кухонные изобретения не заменяли жену.

Он включал телевизор, чтобы быть не одному в этой новой квартире.

Работа занимала всё пространство в его жизни.

Стас мог себе позволить зайти к Оле на часик, но работа строго ждала, когда он закончит тратить время на пустую болтовню, и займется ею.

Как он относился раньше к Оле, так работа относилась к нему.

В один из визитов в свою прежнюю семью, он мельком увидел сына, который развалился на диване перед телевизором и смотрел футбол. Еда на журнальном столике, кока- кола, комфорт и свобода мальчишки – эта картина из обыденной жизни, поразила Стаса.

Он попытался у себя дома так же развалиться на диване перед телевизором, но вакуумная тишина давила со всех сторон, несмотря на то, что он включил телевизор на полную мощность.

                                                             ****

Оля несла в одной руке пакеты с продуктами, в другой футляр со скрипкой, а через плечо маленькую сумочку на тонком ремешке. Это была не одинокая и не несчастная фигурка, а красавица из европейского кино. Наконец-то загорелся зеленый свет светофора, и Стас буквально подлетел к Оле и выхватил её пакеты из рук.

Он оживленно заговорил об успехах на работе, она радовалась за него, но смущенно ждала, когда он закончит свой рассказ:

- Извини, Стас. Сегодня День рождения Максима. Придут его друзья….

- Да, да, конечно! – отпрянул Стас. И пока в его голове скрипели шестеренками мозги, Оля уже уехала на своем автобусе.

"У моего сына сегодня День Рождения…" – прохожие натыкались на Стаса, кто-то даже ругнулся на него.

Вообще-то отцы приходят поздравить своих детей с Днем Рождения и без приглашения. Но Стас не мог этого сделать. Он не помнил даты рождения своего сына. Это раньше, когда они жили вместе, Оля всегда напоминала ему, советовала, что купить Максиму: куртку или велосипед. А сейчас она просто извинилась и уехала на автобусе по своему маршруту. Можно было бы рассердиться на неё, сказать что-то грубое, но вокруг шли чужие люди по своим делам, а Оли рядом не было, поэтому сердиться было не на кого.

Дома он вспомнил, как они познакомились, а вот как родился Максим, Стас не помнил совсем.

                                                      ****

Оля часто спрашивала себя: как её внимание мог привлечь человек, от которого сразу нужно было бежать, не оглядываясь?

Студенты разных вузов, они здоровались, потому что каждое утро ехали в одном направлении – она заканчивала консерваторию, а он только начинал свою научную деятельность.

- Физик и лирик! – это был его тост, когда после регистрации брака они пришли в Олину квартиру. Родители Оли жили в Волгограде, а Оле оставили бабушкину двушку, чтобы она устраивала свою личную жизнь. Стасу нравилось, что Оля не хотела ни свадебного платья, ни гостей, ни колец. Физик и лирик – коротко и ясно.

Они по-прежнему ехали утром в одном направлении, но теперь молча, потому что Оле надо было в автобусе повторить материал для предстоящего экзамена по гармонии, а Стас погружался в свои научные записи. Сорок минут езды в один конец, сорок минут на обратном пути, дома быстро ужинали и за работу. Выпускные экзамены Оля сдала на отлично. Скрипка, на которой Оля занималась часами, Стасу не мешала, он её просто не слышал. А Олю не замечал.

Всё шло так, как их устраивало – тихо, чисто, все условия для работы и отдыха.

Впервые неприветливость Стаса Оля увидела, когда сообщила ему, что беременна. Через самое короткое время, она поняла, что он таким и был, когда они поженились.

                                ****

Психоаналитик никогда не говорила с Олей, как подружка. Она задавала профессиональные вопросы:

- Что Вы чувствуете, когда муж сердится на Вас или недоволен Вами?

- Страх.

- Не похоже, что Вы боитесь его. Он же Вам никогда не угрожал.

- Боль? Грусть?

- Нет, конечно! Это не боль и не грусть. Он вас не оскорбляет, не мешает вам функционировать ни дома, ни на работе.

- А что же тогда? – Оля удивлялась, что не может ответить на простой вопрос.

- Унижение! – внятно произнесла Эвелина и умными глазами подтвердила своё мнение.

- Унижение??? Это называется унижение?

- Конечно! Когда человек отчитывает вас, как пятилетнюю девочку, постоянно порицает, ставит отметки за поведение, приходит на кухню, только чтобы поесть, не знает даты Вашего Дня Рождения и не помнит, что у него есть сын - это унижение.

Оля знала, что психоаналитик никогда не говорит, что ей дальше делать, но всё-таки спросила:

- А что же делать?

- Ничего! Просто знайте, что это  унижение! – ещё раз повторила Эвелина свой диагноз, и было видно, что она не сомневается в своей правоте.

"Унижение?"  – Оля уже на улице приходила в себя, от этого открытия. Годы она думала и гадала, почему Стас так относится к ней, в чем она виновата, что ещё надо сделать, чтобы он перестал обижаться или сердиться? Оля считала его сухарем, деспотом, эгоистом. А оказалось всё намного проще! Он имеет право быть сухарем и деспотом, но не по отношению к ней.

                                                ****

 Оля вспомнила про французский шарфик, он мог спасти положение с бритой головой. Шарфик этот Оля привезла из Парижа в прошлом году. Оркестр не часто, но выезжал на гастроли. Страны и города удавалось посмотреть только из автобуса, но представление о жизни заграничной было. Комфортабельный автобус равнодушно перевозил музыкантов и их инструменты из города в город, и ему, автобусу, было всё равно кого и что он везет. Гастролирующая группа людей была приложением к тубам и валторнам, к барабанам и к контрабасам. Музыканты знали о своём бесправии, и кто мог, или вернее осмеливался, шутил, а в основном было спокойное рабочее настроение. Конечно вырваться из рутины осенних холодных дней – это всегда праздник.

Запомнилась Прага, нарядная, с молодыми людьми, одетыми по последней моде, ошеломляла, настраивала на приподнятое настроение. Но взгляд Оли фиксировал и запоминал не нарядные площади большого городов, и даже не цветы, которые и не собирались заканчивать своё цветение осенью, а чистые окна. В поездках по стране, мелькали крошечные поселки, дома без ограды и заборов. Большущие, гигантские коровы на сочных зеленых полянах. Но окна в домах!!! Не просто чистые, а сверкающие чистотой!

Белоснежные шторы, а во дворе на веревках развешано не бельё, не какие-нибудь подштанники, а перины с кружевными пододеяльниками. Это мелькнуло, как мгновение, но Оля могла бы сейчас, спустя много лет, нарисовать запомнившуюся картину: дом у дороги (не хилый, а вполне добротно построенный дом из серого кирпича), сверкающие окна и на веревках сушатся подушки, перины, простыни необыкновенной красоты.

Оля представила людей, живущих в этом доме, их пижамы и халаты, душистое мыло и шампунь, пушистые полотенца, кухня в деревенском стиле, большие чашки с какао и булки с вареньем….

- Всем собраться в холле! – разбудил её голос администратора -  Репетиция

начнется в одиннадцать, не забудьте талоны на обед!

                                       *****

 Удивительная расцветка парижского шарфа шла к лицу Оли, но она не носила шарфы, тем более такие нарядные. Вернувшись домой, после первого визита в психоаналитику, Оля вспомнила про эту расцветку бледно зеленых цветов, со спокойно синим оттенком. Тонкая непослушная ткань и абстрактная форма шарфа не поддавалась, но Оля сложила всё-таки этот несерьёзный шарфик в несколько слоёв и повязала на голову. Глаза, сережки, губная помада, духи – всё – сразу же оживилось, как после тусклого сна.

Когда-то она вернулась с гастролей по Чехословакии, и больше никогда у неё не было грязных окон в квартире. "Почему смотреть на мир через грязное стекло?"  - так думала Оля, и была у неё всегда теплая яркая пижама, а на кухне только большие цветные чашки для какао или кофе со сливками.

- Что это ты нарядилась? – спрашивал сын утром.

- А почему ты считаешь, что люди должны быть ненарядными?

Максим съедал завтрак и убегал на занятия, а Оля собиралась на работу, оставляя чистые окна, сияющую раковину и астры в вазе на столе.

                                         *****

В оркестре образовались группы из сплетников и льстецов.

Оля не была правдолюбом, но дирижеру всё-таки сказала:

- Евгений Дмитриевич, создать оркестр – это работа не одного поколения музыкантов. А чтобы развалить оркестр, требуется пару невежественных людей, которые управятся с этим заданием в самый короткий срок. Вы не понимаете этого?

- Оля! Ты лучше скажи, что конкретно делать? Урезают ставки! Нет часов! Ты понимаешь? – они сидели всегда рядом в автобусе и обедали тоже за одним столом. Оля была знакома с дирижером ещё со времен студенчества. Он был неплохой дядька, но средний профессионал.

- Конкретно? Пожалуйста!  - Оля была уверена, что от дирижера много зависит - Люди имеют право услышать утром "Доброе утро" перед репетицией. Вы, Евгений Дмитрич, всё время мрачный – это пугает народ!

- Ну так я правда боюсь… – признался Евгений Дмитриевич.

- Для какого случая Вы бережете свой новый костюм? – вдруг спросила Оля. Они вместе выбирали ему костюм в последние гастроли по Германии. – Лоск, шик, настроение оптимиста – вот что требуется от дирижера. Посмотрите на себя в зеркало?

- Олечка! Ты – прелесть! – вдруг не обиделся Евгений Дмитриевич – Как твоему мужу повезло! Он, наверное, у тебя в золотых запонках ходит на работу

Оля, на всякий случай, не стала говорить, что с мужем она в разводе, чтобы дирижер не принял её требования за заботу о чужом мужчине.

- Серьёзно, Евгений Дмитриевич! Невыносимая атмосфера у нас….

- Может быть ты и права – грустными глазами смотрел на неё умный, но слабый характером человек. – Будь по-твоему! Выкину я из дома этого кота, а заодно и собаку. Обнаглели совсем!

На одежде главного дирижера спали животные – это было ясно всему оркестру.

- Но ты уверена, что на этом увольнения закончатся? – спросил Евгений Дмитриевич Олю.  Оле показалось, что он уже получил приказ об её увольнении.

Она ехала после концерта в полном автобусе, прижимала к себе футляр с дорогой скрипкой и не могла понять, почему молодой человек, которого толпа притиснула к ней, не сводит с неё глаз.

                                  ****

- Не может быть! – ахнула Оля и пропустила промокшего под дождем Стаса на кухню. Это же её должны были уволить, а уволили его.

Стас ни слова не говорил о деньгах, о заработке, о работе. Он был в невменяемом состоянии от того, что у него забрали тему, украли идею, научные открытия, которым он посвятил всю свою жизнь. Он чувствовал себя так, как если бы у него украли ребенка, а может быть и ещё хуже, потому что отцовских чувств у него Оля не замечала.

Он говорил о безысходности, о конце всем ожиданиям и планам. Крах, короче!

- Ложись на дно! – вдруг сказал Оля и поставила на стол тарелку с пухлым омлетом.

Стас вопросительно поднял на неё глаза.

- Да! Ложись на дно! – повторила Оля – Прекрати все разработки, научные открытия. Замолчи! Исчезни!

- Зачем? – всё-таки спросил Стас.

- Жаль, что Моцарту никто не мог посоветовать прекратить сочинять шедевры. Его травили только потому, что он не мог замолчать в музыке. Дал бы возможность бездарям проявиться и прожил бы длинную счастливую жизнь.

- Кто его травил?

- Такие же коллеги, как твои. Зависть она во все времена нападает на талантливых людей. Микеланджело сказал, что если ты талантлив, то приготовься: за тобой всегда будут бежать собаки и кусать тебя за пятки.

- Так сказал Микеланджело?

- Ну что-то в этом роде…

- Значит "лечь на дно"? – повторил задумчиво Стас и впервые подумал, что Оля отвела его от края отчаяния.

- Можно я останусь у тебя ночевать сегодня? – спросил он совсем неуверенным голосом.

- Ты уже остался -  сказала Оля и показала на часы: два часа ночи.

                                      *****

- А зачем же вы опять сошлись? – даже психоаналитик вышла из терпения – Вы же сломали себе юность, молодость из-за этого человека!

- Он потерял работу, я должна была ему помочь, поддержать….

Как – то Оля встретила Эвелину с мужем в большом хозяйственном магазине. Они были заняты покупками, выбором того, что хотели приобрести, и Олю не заметили. Она имела возможность увидеть красивую пару пожилых людей. Он был намного выше Эвелины. Красный джемпер, по-видимому, выбирала ему жена. Они были одно целое много – много лет. Как – то Эвелина назначила встречу с Олей у себя дома. Уют, подушки с орнаментом на диванах, чистота, скромность интеллигентных людей.

Только для приличия, как комплимент, Оля спросила:

- А кто же у вас убирает?

- Левушка всё пылесосит и готовит. Ну а я так, на подхвате – засмеялась Эвелина.

И вот сейчас, краем глаза, наблюдая эту пару красивых людей в большом магазине, Оля представила, как Левушка пылесосит, наводит порядок в доме, где живет их любовь.

На кого-то другого Оля бы обиделась за эти вопросы: зачем помирилась, зачем опять поженилась? Но на Эвелину Оля не обиделась, потому что понимала: психоаналитик хочет поднять Олину самооценку. Зачем довольствоваться огрызками чувств? Почему не жить с человеком, который будет достоин твоего внимания, заботы, любви?

                                      ****

Только один раз Стас разделил омлет на двоих, и разлил пиво в два бокала. Это было в ту ночь, когда он потерял работу. На утро он уже сидел за письменным столом, уткнувшись в компьютер и не слышал, как Оля ушла на работу.

Свою квартиру он удачно продал и деньги отдал Оле, несмотря на то, что она приняла давнишнее приглашение работать ещё, кроме оркестра, в центральной музыкальной школе. Детский ансамбль скрипачей, несколько учеников по классу скрипки – это была почти ставка и занятость, которая ей была необходима.

Нельзя сказать, что Стас вернулся к прежнему поведению. Оля помнила, что его сердитость и строгость – это не дурной характер, а привычка унижать её.

Если он и изменился, то только благодаря тому, что Оля каждое его замечание воспринимала, как оплеуху, как оскорбление. Если он подходил к раковине, а она стояла и чистила картошку, то Стас получал по полной программе: "Ты не видишь, что я здесь стою?! – вдруг начинала кричать Оля – что ты отодвигаешь меня, как шкаф?"

Даже не вслушиваясь в текст, Стас понимал, что это уже другая Оля.

Надменность сына не удивляла его – это качество передалось с генами, и встречаясь с сыном, Стас встречался с собой. Он, наконец, имел возможность посмотреть на себя со стороны.

Странно, что они не изменяли друг другу. Очень странно! Между ними не было любви. Оба талантливые и умные люди, но веселья, тепла душевного, понимания, нежности не было в их доме. Не было никогда.

Забегала Тася, соседи, сотрудники…. И каждый раз – это был ужас и кошмар.

Стас понятия не имел о манерах, об умении поддержать собеседника.

Его колкости, высокомерные высказывания обижали людей, а Олю просто убивали. Когда она видела его уродство наедине – это было ещё куда ни шло, но при людях, её обдавала волна отчаяния, и обычно она молчала.

Однажды только рявкнула:

- До каких пор ты будешь обижать и унижать меня перед людьми?

Стас побледнел и ушёл в другую комнату, создав ещё большую напряженность.

Когда все расходились, Оля заходила в его комнату и проводила рукой по его неподстриженной голове.

- Дурак! Что с тебя взять?

На диалог Стас никогда не соглашался.

                              ****

Максиму исполнилось двадцать лет, он женился. Привел в дом совсем неплохую девушку. Она великолепно вела беседу при первой встрече с Олей.

Стас был занят на новой работе и даже не думал специально приходить для знакомства с невесткой, поэтому Оля лебезила, подавала, убирала, задавала вопросы и опять лебезила.

Молодые решили жить на съемной квартире и, само собой разумеется, что Оля и Стас начали оплачивать эту квартиру.

Невестка хотела жить только в трехкомнатной, и Максим убедил мать, что цена трехкомнатной квартиры совсем не отличается от двухкомнатной.

Стас пристыдил Олю за скупость. И Оля начала новую страницу в своей жизни – все свои заработанные деньги она отдавал сыну.

                                                   *****

- Что делают люди, когда их постоянно обворовывают? – вдруг Эвелина задала вопрос из области криминалистики

Оля даже не поняла, куда она клонит.

- Ну вот представьте, что после визита человека или даже нескольких людей, у Вас постоянно пропадают вещи, причем ценные.

- Пропадают вещи? После визита кого?

- Не важно кого. Это могут быть Ваши знакомые, родственники….

Оля как-то не хотела отвечать на этот вопрос, но Эвелина настаивала:

- Каждый раз Вы радушно открываете дверь тем, кто у вас ворует. Сначала Вы думаете, что Вам показалось, потом Вам становится больно, стыдно, грустно, страшно… Что Вы предпримите? – Олю отвлекали нежные переливающиеся голубые сережки Эвелины и крошечные цветочки точно такого же цвета на её блузке.

- Вы заявите в полицию? Вы поставите камеру наблюдения?

- Я сменю замки… – неуверенно сказала Оля, ей хотелось сжаться, уменьшиться, исчезнуть. Голос охрип.

Вот именно! – Почему-то обрадовалась Эвелина – Когда человека обкрадывают, ему нужно сменить замки, сменить квартиру, отдалиться, бежать от людей, которые обворовывают и считают это в порядке вещей!

- Но меня не обворовывают – Оля понимала, что тупое выражение её лица не вдохновляет Эвелину.

И действительно:

- Сегодня наша последняя встреча – сказала психоаналитик, которая провела блестящую работу, и Оля в этом убедиться очень скоро. Эвелина, как умный скульптор, пыталась повлиять на характер своей пациентки и научить её задавать себе вопросы, которые сами по себе уже ответы.

- Поймите, Олечка, люди могут воровать наше здоровье, хорошее настроение, наше личное счастье, наши способности радоваться жизни, иметь друзей. Они разрушают Ваши желания и стремления.

Оле очень хотелось встретиться с Эвелиной ещё раз, но она поняла, что их диалог продолжается: она мысленно будет разговаривать с ней.

"Нет сомнения – я нищая! У меня отнято всё. Даже музыка для меня превратилась в нотные знаки, которые я, как робот, умею читать. Что же теперь делать?"

И вдруг вспомнились сверкающие чистотой окна в Чехословакии. Оля вернулась тогда из поездки и поменяла шторы, полотенца в ванной и на кухне – это теперь были не просто тряпки или ткани, а живые существа, и они вносили в дом радость.

                                              ****

Французский шарфик она забыла дома. Это был хороший признак. Волосы отрасли, и уже никто в оркестре не спрашивал, как она себя чувствует после химиотерапии.

 - Не говори пока никому, но мы едем в октябре в Японию – сказал Евгений Дмитриевич, когда они уже выходили из столовой. Обед был так себе, но присутствие Оли даже этот столовский обед превращал в домашний.

- Ну что это? Опять суп несоленый, безвкусный! – ворчал дирижёр, но Оля что – то добавляла ему в тарелку, размешивала и приказывала не капризничать:

- Нормальный суп, поедим горячего, а слишком вкусная еда ведет к ожирению.

Евгений Дмитриевич был одет в костюм с иголочки. Он принимал Олины похвалы и замечания:

- Я бы, Евгений Дмитриевич, галстук на Вас поменяла на бабочку.

- И платочек в карман! – засмеялся дирижер - Оля, а что с твоим спортивным костюмом?

- Каким спортивным костюмом?

- Ну помнишь ты заставила меня купить костюм для лыжного спорта. Ты же тогда тоже купила себе такой же костюм. Я помню ты мерила?

- Не распаковывала ещё - устало ответила Оля. "И зачем я купила этот костюм?" – подумала она.

- А давай распакуем! – дирижёр был в хорошем настроении, потому что Министерство культуры утвердило план гастролей на следующий год.

- Евгений Дмитриевич, Вы что меня на свидание приглашаете?

- Олечка, я бы тебя и замуж позвал….

- Это хорошо! – Оля улыбалась – Я люблю, когда меня замуж зовут. Особенно женатые мужчины….

                                                    ******

Утро начиналось без психоаналитика. Каждый вечер заканчивался грустью. Утро обнадеживало и говорило, что всё не так страшно.

Стас работал на несколько стран – договоры, контракты обязывали не поднимать головы. Максим забрал себя в другой мир, и Оля не знала радоваться этому или нет.

Она всё меньше встречалась со снохой, пропасть увеличивалась и непонимание достигло своей вершины и максимума.

Оля сидела перед зеркалом и задавала себе вопросы тоном психоаналитика:

- Почему они живут на мои деньги и считают меня ущербной?

И вдруг, как в сказке, рядом с ней оказался старец…. Седые длинные волосы, худое тело, добрые глаза.

- А почему тебе так важно, как они к тебе относятся?

- Надо строить отношения! – удивилась Оля – Если они не видят во мне человека, маму, друга, то как мы можем общаться?

- Ты определяешь тональность и содержание отношений со своими детьми.

- Они видят во мне глупого ребенка…. – Оля говорила правду

- Они хотят, чтобы ты была глупым ребенком – сказал старец

- Но я становлюсь глупой в их присутствии….

- Если тебе скажут, что ты половая тряпка, ты превратишься в неё? Помнишь Золушку? Мачеха и её дочки дали Золушке роль, но она с этой ролью не согласилась.

- Потому что в её жизни появилась Фея.

- А в твоей жизни должны появиться цветы, книги, кино, подруги – твоя женская жизнь! – так сказал старец и исчез….

Но появился Стас:

- Если хочешь, мы можем уехать в Америку, мне предлагаю контракт на несколько лет.

- В мне надо купить цветы. Ты мне поможешь?

- Какие ещё цветы? Я не хочу цветы! – завопил Стас, и Оля вспомнила, как он не хотел сына.

- Ты и детей не хотел! – Оля была готова к сражению

- Почему я должен хотеть детей? Пусть они хотят родиться, выживать, учиться, быть успешными!

- За наш счёт…. – Олю угнетало то, что они содержат взрослого сына.

- Оля, что ты говоришь? Ты хоть сказку "Золушка" читала? Как можно без поддержки в этой жизни? Ты вспомни, как я потерял работу, как меня предали. Вспомни, как я "ушел на дно", по твоему совету. Если бы ты тогда мне не помогла, ты представляешь, чтобы бы было?  - Оля не верила, что Стас произносит эти слова.

- В мире так много несчастных родителей, Оля! – продолжал Стас – алкоголизм, наркомания, отсутствие характера и способностей…Максим талантливый человек. Это подарок!

- Но ты так не хотел быть отцом! – Оля хотела понять, что случилось, почему Стас поменял свои позиции.

Он сидел, облокотившись локтями о стол, нарушая все правила и традиции хорошего тона:

- Ты знаешь, Оля, у многих людей очень ласковые и любящие родители. Но этого недостаточно.

Когда – то Максим поссорился с отцом и спросил:

- Мама, как ты живешь с этим идиотом?

И Оля ему ответила:

- Это твой отец. Придет время, и ты скажешь мне спасибо.

- Я хочу разводить цветы – почти по слогам произнесла Оля

-  А я хочу принять предложение и поехать в Америку по контракту.

- Ты никогда не любил цветы!

Они целый день убирали веранду, ехали в один конец города, чтобы купить полки и подставки для цветов, потом в другой конец города в оранжерею – рассада, удобрения, растения разного рода….

Дома подогрели запеканку с мясом, которую вчера Оля приготовила. Пришёл Максим с женой, и стал насмехаться над Олиным желанием сделать балкон зеленым мини парком. Заглянула Таська со своей собачкой, стала охать и восторгаться экзотическими цветами, и вообще этой идеей разводить цветы.

Никто не собирался мыть посуду, а Оля хотела спать…

Сноха зашла в Олину комнату, села напротив и сказала:

- Я беременна, но Максим не хочет детей….