Знаю,
что чувства юмора у меня нет. Я могу не понимать, почему все смеются.
Но
сегодня получила комментарий: "Не могу дать точное определение
чувства юмора, но мне кажется, что ты не справедлива к себе. Ты пишешь свои
воспоминания и рассказы таким легким языком, твои фразы наполнены тонким
юмором, а наблюдения за людьми по-доброму ироничны, что я точно не могу
отказать тебе в прекрасном тонком доброжелательном чувстве юмора. И это не
комплимент, я так вижу".
Вот и решила
просто описать свой вчерашний день.
***
Я вчера
упала. Вышла из машины, видно зацепилась за ступеньку машины, и как упаду со
всего размаху… Щукой полетела! Машины на дороге остановились, встревоженные люди
подняли меня, держат под руки, спрашивают: "Ты в порядке?" Все
уверены, что я что-то сломала, а я, как ни странно, цела. Нашли мою сумку,
отлетевшую куда-то, вручили мне её в руки, и пошла я осторожной походкой домой,
под взглядами изумленной публики, благодаря Бога, естественно, за то, что он
оставил меня целой и невредимой.
Ещё дверь не открыла, слышу звонит родственница: поссорилась с мужем, решили разводиться: "Приходи - говорит - поможешь с детьми, а то я плохо себя чувствую!"
Согласилась, только попросила, чтобы меня
привезли и отвезли, потому что я упала, и вдруг не смогу вести машину.
Приехал
муж моей родственницы, на заднем сидении две крошки после детского сада. В
машине тепло … и смешно. У меня полная сумка игрушек, подушек для кукол,
которые я нашила вместе с крошечными одеялками и простынками, в кастрюле пирожки
с картошкой очень вкусные.
Уже
третий день отрабатываю приготовление дрожжевого теста в машине для выпечки
хлеба. Есть там такая программа: соединяю все компоненты, и машина месит тесто,
взбивает, нагревает. Короче, третий день зять, после работы, сразу заходит ко
мне, а не идет домой.
Беляши не жареные, а из духовки, пирожки с яблоками. А
вчера, перед тем, как я упала "щукой", и меня поднимали люди, испекла
пирожки с картошкой и бататами. Чудо пирожки получились.
Приехали
мы всем коллективом к дому моей родственницы – я с сумками, две крошки в
специальных креслах для машины и муж моей родственницы, очень серьёзный, как будто он со мной
разводится.
Дома у
них чисто, уютно, полно игрушек. Но никто ни с кем не разговаривает. Для начала
я рассказала, как упала, как
остановились машины, как люди меня поднимали, как я чудом осталась целая.
- А вот
скажи, – вдруг спрашивает моя родственница громким голосом, как будто мы глухие –
муж тебе дома помогает?
- В
смысле? – растерялась я.
- Ну в
домашней работе он тебе помогает? Он моет пол, например?
- А кто
будет мыть пол? Я что ли? – искренне ответила я, потому что уборку мне муж не
доверяет. Я подтираю кое-как пол, но он отодвигает диваны, кресла, пылесосит, и
его уборку с моей не сравнить.
Родственница
кивнула, как профессор на экзамене, который остался доволен ответом студента.
- А кто
у вас вывешивает белье, снимает его потом, раскладывает в шифоньер? Муж?
-
Конечно, муж! – наконец я понимаю куда она клонит и для кого задает эти
вопросы. Решаю ей помогать:
- Одних
только моих трусов за неделю знаете сколько он стирает и вывешивает?
-
Сколько? – спрашивает пятилетняя их дочка, она натянула на себя костюм бабочки
с крыльями, и её заинтриговало: сколько же у меня трусов имеется в наличии.
-
Тридцать! – честно отвечаю я. А потом подумала и соврала – Или пятьдесят. Не
помню…
Все
засмеялись, а я продолжила:
- А мои
трусы — это не твои трусы – объяснила я моей родственнице – мои трусы огромные,
не то что твои. Так вот мой муж всё время стирает и развешивает их, сушит, а потом
складывает в шифоньер – я свой голос тоже настроила, как для глухих.
- А
какого цвета у тебя трусы? – спросила трехлетняя малышка, вытащив соску изо рта.
- Вот
покушаешь сейчас, тогда покажу! – заинтриговала я её.
- У тебя
с цветочками трусы? – девочки быстро начали уплетать ужин, который молча
приготовил и подал на стол их серьёзный папа. Он действительно делает всю домашнюю работу в
их доме, но периодически бунтует. Готовит он прекрасно! Кухня у него
оборудована, как у шеф повара.
- И я
тебе покажу свои трусы – пообещала мне крошка, улыбаясь во весь рот.
- Не
разговаривайте во время еды, а то папа сердится – сказала мама и добавила –
вкусно, как в ресторане, который мы любим.
И они с
мужем (забыв о ссоре) стали мне рассказывать про ресторан в Хайфе, где они просто
учатся у повара новым блюдам, и рецепты там очень интересные.
Как я и обещала,
показала всем расцветку своих хлопчатобумажных трусов, а девчонки тоже раскрыли
семейные тайны, и мы увидели их изумительные трусики с весёлыми картинками.
После ужина
родители уселись за свои компьютеры, старшая девочка начала играть в какую-то
сложную игру с фишками, фигурками и бумажными долларами, а маленькая
примостилась у меня на руках и сказала:
- Ну
давай, пой! – Иногда она говорит: "Ну давай рассказывай!"
Я ей
спела свой репертуар: "Крутится вертится шар голубой", "Огней
так много золотых на улицах Саратова", "На тот большак на перекресток".
Зная,
что папа детей не выдерживает, когда я громко и весело пою, перешла на другой
жанр.
Сказку
про колобок, про курочку рябу и про снежную королеву я рассказывала на русском
языке, и девчонки, не понимая ни слова, слушали раскрывши рот.
Укладывать
детей спать родители решили без меня. Видно было, что мои пирожки с картошкой
сделали своё дело.
- А ты ссоришься
со своим мужем? – опять задала вопрос мама детей, но уже спокойным голосом.
- Нас
вместе никто никогда не видел! Я даже не знаю, как у нас дети родились - серьезно и искренне сообщила я странный и общеизвестный факт.
Все,
включая детей, рассмеялись, потому что все знают, какие мы с мужем разные.
Отвозил
меня муж моей родственницы в другой машине. Поговорили о напряженке у него
работе.
Когда мы
прощались, я сказала:
- Сегодня я, как
шпионка. Уехала на одной машине, приехала на другой.
- Упала
с третьей! – напомнил он и добавил – У тебя чувство юмора потрясающее!!!
На улице
пыльная буря, с которой воюет и ветер штормовой, и дождь ливневый.
В
темноте поднялась по ступенькам, согрела холодный пустой дом светом и теплом от
кондиционера, налила себе горячий чай в любимую чашку и подумала:
" А
что, собственно, смешного?"