Вчерашний день

Знаю, что чувства юмора у меня нет. Я могу не понимать, почему все смеются.

Но сегодня получила комментарий: "Не могу дать точное определение чувства юмора, но мне кажется, что ты не справедлива к себе. Ты пишешь свои воспоминания и рассказы таким легким языком, твои фразы наполнены тонким юмором, а наблюдения за людьми по-доброму ироничны, что я точно не могу отказать тебе в прекрасном тонком доброжелательном чувстве юмора. И это не комплимент, я так вижу".  

Вот и решила просто описать свой вчерашний день.

                                         ***

Я вчера упала. Вышла из машины, видно зацепилась за ступеньку машины, и как упаду со всего размаху… Щукой полетела! Машины на дороге остановились, встревоженные люди подняли меня, держат под руки, спрашивают: "Ты в порядке?" Все уверены, что я что-то сломала, а я, как ни странно, цела. Нашли мою сумку, отлетевшую куда-то, вручили мне её в руки, и пошла я осторожной походкой домой, под взглядами изумленной публики, благодаря Бога, естественно, за то, что он оставил меня целой и невредимой. 

Ещё дверь не открыла, слышу звонит родственница: поссорилась с мужем, решили разводиться: "Приходи - говорит - поможешь с детьми, а то я плохо себя чувствую!" 

 Согласилась, только попросила, чтобы меня привезли и отвезли, потому что я упала, и вдруг не смогу вести машину.

Приехал муж моей родственницы, на заднем сидении две крошки после детского сада. В машине тепло … и смешно. У меня полная сумка игрушек, подушек для кукол, которые я нашила вместе с крошечными одеялками и простынками, в кастрюле пирожки с картошкой очень вкусные.

Уже третий день отрабатываю приготовление дрожжевого теста в машине для выпечки хлеба. Есть там такая программа: соединяю все компоненты, и машина месит тесто, взбивает, нагревает. Короче, третий день зять, после работы, сразу заходит ко мне, а не идет домой. 

Беляши не жареные, а из духовки, пирожки с яблоками. А вчера, перед тем, как я упала "щукой", и меня поднимали люди, испекла пирожки с картошкой и бататами. Чудо пирожки получились.

Приехали мы всем коллективом к дому моей родственницы – я с сумками, две крошки в специальных креслах для машины и муж моей родственницы, очень серьёзный, как будто он со мной разводится.

Дома у них чисто, уютно, полно игрушек. Но никто ни с кем не разговаривает. Для начала я рассказала, как  упала, как остановились машины, как люди меня поднимали, как я чудом осталась целая.

- А вот скажи, – вдруг спрашивает моя родственница громким голосом, как будто мы глухие – муж тебе дома помогает?

- В смысле? – растерялась я.

- Ну в домашней работе он тебе помогает? Он моет пол, например?

- А кто будет мыть пол? Я что ли? – искренне ответила я, потому что уборку мне муж не доверяет. Я подтираю кое-как пол, но он отодвигает диваны, кресла, пылесосит, и его уборку с моей не сравнить.

Родственница кивнула, как профессор на экзамене, который остался доволен ответом студента.

- А кто у вас вывешивает белье, снимает его потом, раскладывает в шифоньер? Муж?

- Конечно, муж! – наконец я понимаю куда она клонит и для кого задает эти вопросы. Решаю ей помогать:

- Одних только моих трусов за неделю знаете сколько он стирает и вывешивает?

- Сколько? – спрашивает пятилетняя их дочка, она натянула на себя костюм бабочки с крыльями, и её заинтриговало: сколько же у меня трусов имеется в наличии.

- Тридцать! – честно отвечаю я. А потом подумала и соврала – Или пятьдесят. Не помню…

Все засмеялись, а я продолжила:

- А мои трусы — это не твои трусы – объяснила я моей родственнице – мои трусы огромные, не то что твои. Так вот мой муж всё время стирает и развешивает их, сушит, а потом складывает в шифоньер – я свой голос тоже настроила, как для глухих.

- А какого цвета у тебя трусы? – спросила трехлетняя малышка, вытащив соску изо рта.

- Вот покушаешь сейчас, тогда покажу! – заинтриговала я её.

- У тебя с цветочками трусы? – девочки быстро начали уплетать ужин, который молча приготовил и подал на стол их серьёзный папа.  Он действительно делает всю домашнюю работу в их доме, но периодически бунтует. Готовит он прекрасно! Кухня у него оборудована, как у шеф повара.

- И я тебе покажу свои трусы – пообещала мне крошка, улыбаясь во весь рот.

- Не разговаривайте во время еды, а то папа сердится – сказала мама и добавила – вкусно, как в ресторане, который мы любим.

И они с мужем (забыв о ссоре) стали мне рассказывать про ресторан в Хайфе, где они просто учатся у повара новым блюдам, и рецепты там очень интересные.

Как я и обещала, показала всем расцветку своих хлопчатобумажных трусов, а девчонки тоже раскрыли семейные тайны, и мы увидели их изумительные трусики с весёлыми картинками.

После ужина родители уселись за свои компьютеры, старшая девочка начала играть в какую-то сложную игру с фишками, фигурками и бумажными долларами, а маленькая примостилась у меня на руках и сказала:

- Ну давай, пой! – Иногда она говорит: "Ну давай рассказывай!"

Я ей спела свой репертуар: "Крутится вертится шар голубой", "Огней так много золотых на улицах Саратова", "На тот большак на перекресток".

Зная, что папа детей не выдерживает, когда я громко и весело пою, перешла на другой жанр.

Сказку про колобок, про курочку рябу и про снежную королеву я рассказывала на русском языке, и девчонки, не понимая ни слова, слушали раскрывши рот.

Укладывать детей спать родители решили без меня. Видно было, что мои пирожки с картошкой сделали своё дело.

- А ты ссоришься со своим мужем? – опять задала вопрос мама детей, но уже спокойным голосом.

- Нас вместе никто никогда не видел! Я даже не знаю, как у нас дети родились - серьезно и искренне сообщила я странный и общеизвестный факт.

Все, включая детей, рассмеялись, потому что все знают, какие мы с мужем разные.

Отвозил меня муж моей родственницы в другой машине. Поговорили о напряженке у него работе.

Когда мы прощались, я сказала:

- Сегодня я, как шпионка. Уехала на одной машине, приехала на другой.

- Упала с третьей! – напомнил он и добавил – У тебя чувство юмора потрясающее!!!

На улице пыльная буря, с которой воюет и ветер штормовой, и дождь ливневый.

В темноте поднялась по ступенькам, согрела холодный пустой дом светом и теплом от кондиционера, налила себе горячий чай в любимую чашку и подумала:

" А что, собственно, смешного?" 

Считанные разы, их можно даже назвать моментами, жизнь сталкивала меня с ней – с этой удивительной женщиной.

По прошествии многих лет, становится понятно, что судьба дает нам не больше и не меньше, а именно необходимую дозу общения, чтобы из фрагментов этого общения, зафиксированных памятью, построить картину и любоваться ею. А если отойти подальше и посмотреть со значительного расстояния времени, то можно и подумать, и поразмышлять.

                                              ****

Пожилой женщиной становятся не сразу. Юность, зрелость и лишь потом мы останавливаемся у порога старости. Когда ребенок переступает порог школы в первом классе – это праздник! Букеты цветов, первый звонок, нарядная одежда, банты у девочек и даже оркестр. А вот когда оказываемся в последней возрастной группе (мягко скажем так), цветы и оркестр ждут в стороне, чтобы не было слишком рано…

Нонна Алексеевна считалась очень ярким преподавателем – общительная светская женщина, с помадой морковного цвета, которую я сто раз планировала себе купить, но так и не сделала этого, хотя мы с Нонной были одной масти – рыжие, с веснушками. Она только посветлее меня была, скорее рыжая блондинка. Меховая пушистая шапка спускалась на глаза, и она её часто даже не снимала с головы на уроках. Сочетание её звенящего голоса и лучезарная доброжелательность, одурманивали всех, кто был рядом с ней.

Я заканчивала в тот год музыкальное училище и получала последние уроки по камерному ансамблю. Скрипач, тоже студент, как и я, появлялся раз в неделю в классе Нонны Алексеевны, и мы все вместе отрабатывали выпускную программу то ли для зачета, то ли для экзамена, уже точно не помню.

Зимой, рано утром, было ещё темно за окном, а мы уже встречались на репетиции, и никто из нас не опаздывал. Очень уютно было в этом классе камерного ансамбля, хотя он ничем не отличался от других помещений. Однако всё, абсолютно всё, было подобрано для того, чтобы Нонна Алексеевна запомнилась мне, и причем на всю жизнь. Лампочка под высоким потолком освещала фигурку Нонны Алексеевны и отражалась в зеленых глазах, подчеркивая их лучики.

Я её обожала! С восторгом впитывала чувство юмора, приятельский тон со студентами, смелость, которую она нам внушала и внушила: даже тогда, в свои молодые годы, я понимала, что влияние Нонны Алексеевны на меня огромно по своей силе. Войти в жизнь смелой и яркой женщиной – это, на мой взгляд, подарок. Вот именно этот подарок мне подарила, сама того не зная, Нонна Алексеевна.

Очень часто, как всякий творческий человек, Нонна Алексеевна была недовольна собой. Мы чувствовали, когда прорывалась её волна раздражения. Шикарная по всем параметрам женщина, могла в один миг измениться, и боль её неудовлетворенности можно было сравнить только с ядом змеи. Но для меня этот её "яд" был лечебным. Я не очень – то боялась злой иронии в шутках преподавательницы, не расстраивалась из – за прямых и суровых замечаний, которые очень точно обозначали проблему и пути её решения.

- Как можно!? Как можно в Бахе не услышать ритм??? Вы хоть понимаете, какое произведение вы играете? Смазали все сильные доли, уничтожили все акценты!!! Как я устала… – театрально восклицала она.

У скрипача заурчало в животе совсем некстати, потому что Нонна Алексеевна опустила свою голову в меховой пушистой шапке и раскачивалась из стороны в сторону, как будто случилось что-то непоправимое. Пока она успокаивала себя от нашей бездарности, я подмигнула скрипачу и достала из сумки пирожки с картошкой.

- Что это, Таня!? Что Вы себе позволяете? – Нонна Алексеевна вспорхнула, как огромная птица со стула.

- Мы не позавтракали, Нонна Алексеевна! Какой может быть ритм Баха, когда в животе всё урчит от голода?

Скрипач посмотрел на меня ошалелым взглядом, потом перевел глаза на пирожки, которые я разворачивала на крышке рояля и беспомощно повернулся к Нонне Алексеевне.

- Нет лучшей фортепианной школы, чем в России! - сказала я и откусила румяный пирожок с картошкой – и знаете почему?

- Ну, ну, послушаем… - Нонна Алексеевна разломила пирожок пополам и всматривалась в начинку так, как будто это была не картошка с поджаренным лучком, а засушенные насекомые, которых едят в экзотических странах.

- Потому что – продолжила я - все великие русские музыканты ели домашние пирожки с картошкой.

После этой веселой паузы, наш скрипач заиграл по-другому настолько, что Нонна Алексеевна пообещала всегда приносить пирожки на наш урок.

Через лет десять, после того как мы закончили училище, мне рассказали, что Нонна Алексеевна спивается. Я не поверила своим ушам:

- Мама её умерла, сын женился… - моя подруга поддерживала связь с Нонной Алексеевной – Говорят, что она сидит дома, никуда не выходит. И пьет…

Ничего себе!!! Я не поверила своим ушам и решила навестить Нонну Алексеевну. По моим подсчетам, она не была старухой. "Если мне было 20 лет, когда я училась у неё, то ей тогда было 40 лет. Значит сейчас ей 50…" – так думала я, когда вошла в знакомый двор. Во времена студенчества, мы часто бывали у Нонны Алексеевны дома. Её мама, дивная старушка, как на невидимых колесиках, сновала из комнаты в комнату и была явно счастлива. 

Прямо на пороге нам вручали домашние теплые тапочки, вся квартира была устлана какими-то потрясающими коврами и паласами, торшеры и бра, люстры и настольные лампы… Я крутила головой и не знала, чем раньше любоваться: или картиной необыкновенной сирени, написанной маслом, или библиотекой, нереально богатой, или мамой Нонны Алексеевны, которая была такой улыбчивой красавицей, что хотелось у неё спросить: "Из какой Вы сказки?"

Нас усаживали на мягкую мебель, а пока подавали фарфоровую супницу, блюда вкусной еды. Так было приятно в этом доме, что не хотелось уходить!

За прошедшие десять лет подъезд изменился... На высоких потолках проступили желто-бурые пятна, стены обшарпались и исчез запах ванили, который доносился из квартиры Нонны Алексеевны.

Дверь она открыла не сразу, было видно, что проснулась поздно.

В махровом халате, накинутом на ночную рубашку, Нонна Алексеевна выглядела необычно, не потому что потеряла свой шик и лоск, а потому что была пьяна.

На столике, рядом с большим креслом, я увидела разного рода бутылки спиртного, и это, похоже, было нормой каждого дня. Интересно, что кресло стояло спиной к роялю, звучание которого я помню до сих пор.

Когда – то это кресло было повернуто так, что можно было сидеть и слушать, как Нонна Алексеевна играет на рояле. Но сейчас крышка рояля была закрыта, а кресло вообще отвернулось от него.

Честно сказать, я не умею гостить, то есть навещать кого-то. Нет большей муки для меня садиться напротив человека и задавать вопросы, ответы на которые я уже знаю. Что я могла спросить у Нонны Алексеевны: "Как поживаете? Как здоровье? Как дела?". Ясно, что плохо. 

Так, о чем же говорить? Даже не присаживаясь на стульчик около её кресла, я пошла на кухню ставить чайник. Хорошо, что Нонне Алексеевне было не до моего выражения лица, потому что такую гору грязной посуды я в своей жизни не видела. Если бы пробежала мышь, по этой запущенной кухне, или вылезли бы тараканы, я бы не удивилась. Вернулась я в комнату уже полностью совладев с шоком, который меня охватил. Лихорадочно думая, с чего начать, понимала, что надо найти нужную тональность и тон разговора!

Жалеть, плакать вместе с ней, у меня настроения не было. Не понимая ещё почему и зачем, я стала поднимать с пола разбросанные книги, журналы, диванные подушки, обувь и одежду:

- Вы не представляете, Нонна Алексеевна, какие сейчас ученики пошли. Это ужас! Лень матушка! Ничего дома не делают. Думают, что я за них буду программы к академическому концерту выучивать.

Нонна Алексеевна смотрела куда – то в пол, и не было понятно, слышит ли она меня, и вообще понимает ли то, о чем я говорю.

- Вы думаете, что сегодняшние ученики такие, какими были мы? – продолжала я разговаривать, составляя бутылки в бар – Нет, Нонна Алексеевна, эти времена прошли.

Пытаясь привести этот хаос в какой-то порядок, я не закрывала рот:

- Раньше был конкурс на вступительных экзаменах, а сейчас мы учим всех подряд, и даже тех, кому учиться музыке противопоказано.

Я специально гремела грязной посудой на кухне, решив сначала замочить её в большом тазу. Под аккомпанемент моего шума и разговора, не произнеся ни одного слова, Нонна Алексеевна задремала. Но я не дала ей спать в кресле, а подняла и под руки уверенно проводила в спальню. Она утонула в пышных подушках, и я наполовину прикрыла шторами большое окно - солнечные лучи светили, как ни в чем не бывало. С тумбочки я убрала все лекарства, они лежали без упаковок, и вообще не понятно было: как их можно принимать в таком количестве и беспорядке?

Проснулась Нонна Алексеевна поздно вечером и надолго скрылась в ванной. Она не удивилась, что всё прибрано и собрано, как надо. А я заметила, конечно, что она оделась и причесалась. Села в кухне около батареи и подняла на меня глаза:

- Танечка! Меня все оставили! – сказала Нонна Алексеевна и посмотрела через дверь кухни на стену в комнате, где кроме множества фотографий, висели самого разного рода грамоты, награды и благодарственные письма.

Я увидела не цвет её глаз, а расцветку: на зеленом фоне черные точечки с желтой окантовкой. Моё лицо расплылось в улыбке, но она повторила уже страшным и грозным голосом:

- Таня… они все меня оставили!

- Кто оставил? Кого оставили? – я опять ушла в свой тон, в котором рассказывала о трудных учениках сегодняшнего времени.

- Мама умерла….  Моя мамочка… умерла.

Эх, сюда бы кинокамеру! Не потому что Нонна Алексеевна играла и притворялась, или что-то драматизировала, а просто показать актрисам, что такое немолодая женщина. Всё у неё было! Понимаете? Молодость, красота, сынишка, мама любимая и родная. Ради них можно было жить и работать.

 - Ты знаешь, Танюш, она даже не пожаловалась ни разу. Легла днем отдыхать и не проснулась…

- Дивная у вас была мама, светлая ей память! – я не могла присоединиться к её душевному состоянию, потому что это невыносимо больно. Кто – то один должен всегда оставаться без боли в сердце, чтобы помочь тому, кто страдает.

- А он… Ты знаешь, что он мне сказал? – ясно, что в мужском роде говорилось только о сыне, мужа у Нонны Алексеевны не было никогда.

- Нонна Алексеевна, с сыном у Вас есть только два варианта отношений.

- Два? Варианта? – такой растерянности во взгляде я не встречала ещё никогда.

- Только два варианта! – я решила не жалеть её, да и причин для этого не было. – Или Ваш сын любит жену, и не любит Вас, в смысле не нуждается в Вас – это первый вариант. Или он любит Вас, но не любит свою жену и своего ребенка. Выбирайте! – сказала я и руками изобразила весы.

Умные и печальные глаза Нонны Алексеевны смотрели на меня:

- Таня, а третьего варианта нет?

- Может быть и есть. Но если взрослые дети отдаляются от родителей, уходя в свою семью, надо пожелать им счастья и здоровья.

- А мне - то что делать? Я вложила в него всю свою жизнь!

- Как что делать, Нонна Алексеевна!? Жить!

- Как, Таня? Как жить, когда они все меня бросили – Нонна Алексеевна поискала что-то глазами на кухне, а потом встала и направилась к серванту. Но бар со спиртным я закрыла, а ключ спрятала в вазочку на верхней полке.

Даже не спросив, что и почему, Нонна Алексеевна вернулась с таким видом, что забыла зачем выходила из кухни.

- Ладно! Путь будут все счастливы… - произнесла она обреченным голосом – Пусть!

Мне стало неприятно, и она это почувствовала. Разве так желают счастья людям?

- Мы женщины, Нонна Алексеевна. Жизнь нашим детям дали мы, женщины. Мечта любой матери – родить здорового и нормального ребенка. А вот когда дети вырастают, мы не хотим понять, что женитьба сына – это норма. Когда мы узнаем, что родился здоровый и нормальный мальчик, радуемся. А когда узнаем, что наш сын стал мужчиной, то есть полюбил женщину, завел семью, родил своих детей, тут мы впадаем в тоску и в печаль.

- Как – то всё навалилось сразу… - Нонна Алексеевна не хотела расставаться со своей депрессией – Я уже два месяца на больничном.

- Это не страшно! Вы же не робот.

- Потерялся смысл жизни, Таня.

Я понимала, что она не привыкла жить без родных. Кто спорит? Одиночество – это трагедия.

- Нонна Алексеевна, то что вы чувствуете сегодня, совсем не значит, что будет завтра. Всё меняется.

- Всё меняется, но не в лучшую сторону.

- Есть вещи, которые действительно от нас не зависят, но очень многое зависит от нас.

- Я безнадежный случай, Таня. С мужчиной у меня не сложилось, я оказалась никудышная жена. Сын, как чужой… Трубку телефонную не берет.

- Это всё прошлое – сказала я уверенно – А надо думать, что дальше.

- Что думать? Меня на педсовете прорабатывали…  - Нонна Алексеевна опять стала глазами искать бутылку со спиртным, но я уже приготовила оладьи и разливала чай в большие чашки. 

"Скорее всего, в нетрезвом состоянии пришла на работу" – подумала я.

- Пришло время подумать не о работе. Сколько отдано Вами ей сил! Хватит!!! Вы полностью лишились жизненной энергии.

- Все силы отдала, Таня – согласилась Нонна Алексеевна.

- Вот именно! Нас так воспитали – не семья, не отдых, не хобби, а работа, и только работа.

- Профессия держит нас в форме…

- Согласна! Но нельзя забывать, что профессия преподавателя очень часто приводит к умственному помешательству – почему-то я сделала такой поворот, и мы засмеялись.

- Танюш, откуда в тебе этот оптимизм? – Нонна Алексеевна согрела меня своим знаменитым добрым взглядом.

- Как откуда? От Вас! Я впитывала абсолютно все: Ваши повадки, варианты поведения. Я и сейчас восхищаюсь Вами. Но не понимаю….

- Что не понимаешь?

 Я глубоко вздохнула:

- Нонна Алексеевна, я замужем уже десять лет. У меня есть дочка третьеклассница. А у нас нет квартиры. У нас нет квартиры в подвале или на чердаке. Нам негде жить. Мы ютимся то у моих родителей, то у родителей мужа. Но они больные люди. У отца моего мужа открытая форма туберкулеза. И мы живем с ребенком в квартире с туберкулезным больным… Если Бог смилостивится, и мы получим квартирку, о которой мечтаем, то никаких проблем у нас не будет никогда в жизни. Понимаете?

Нонна Алексеевна молчала. Мне кажется, что она в тот момент начала возвращаться к реальности.

- Да, Вы вернулись с похорон Вашей мамы. Но Вы вернулись к себе домой. Да, всё верно, боль нестерпимая, когда предает единственный сын! Но Вы остаетесь в своем доме. Вам трудно понять зачем женщине её собственный дом. А Дом – это остров, на котором женщина полная хозяйка. Вы не были хозяйкой никогда в своем доме. Вы были дочкой пятьдесят лет. Вы были мамой. А сейчас пришло время быть просто женщиной.

- Старухой!!! – раздраженно крякнула Нонна Алексеевна и губы её скривились в горькой усмешке.

- Можно сказать "старуха", а можно сказать "пожилая женщина" – ответила я ей и улыбнулась – Почему Вы не разрешали калечить произведения Моцарта или Грига? Жизнь, как и искусство, имеет свои периоды, жанры и стили. Мы можем быть грустны и печальны, а можем быть умны и мудры, мы можем радоваться и смеяться, плакать и отчаиваться, нам можно разочаровываться и горевать. Жизнь – это палитра! Мы выбираем краски нашего настроения, состояния.

- Ох, как ты красиво говоришь! – искренне восхитилась Нонна Алексеевна.

- А сейчас я скажу не красиво. Уж простите! – Я убрала свой тон, который помог мне вывести её из состояния прострации, и заговорила своим нормальным голосом взрослого человека -  Вы, Нонна Алексеевна, беситесь с жиру. И если Вы мне сейчас не поверите, то я (уж поверьте мне!) сделаю всё, чтобы забыть Ваше имя.

В прихожей она меня обняла.

Уже в трамвае я сказала себе: "Если она не интересовалась ключом от закрытого бара со спиртным, то не всё ещё потеряно".

Назавтра я позвонила ей и сказала, что очень хочу, чтобы моя дочка училась у неё музыке. Нонна Алексеевна молчала в трубку долго, но не посмела мне отказать. На первый урок мой ребенок явился с подружками по подъезду. Нонна Алексеевна, словно начинающий преподаватель, искала слова, вспоминала что – то из той жизни, когда она была другая. Но дети спасли урок своей непосредственностью и очарованием. Промахи и растерянность Нонны Алексеевны постепенно исчезали.

Частные уроки музыки моей дочери дали мне право появляться в доме Нонны Алексеевны каждую неделю. Я обзвонила её коллег и просила не сразу, а постепенно и очень осторожно, навещать Нонну Алексеевну, приглашать на концерты учеников. Директор училища тоже оказался человеком: Нонна Алексеевна согласилась на ставку библиотекаря в нотном зале, которую он ей предложил.

Через несколько месяцев я увидела на ней красивый шарф, её глаза принимали оттенки новых красок. Когда мы отмечали День Рождения Нонны Алексеевны, стол украшал ею испеченный торт, и её сыну было приятно пить чай из бабушкиного сервиза.

Дорога к озеру по-весеннему красивая, несмотря на серпантин, с которым я справляюсь, но не с легкостью. Встречные машины тоже осторожничают, а по-другому и не получится на этой извилистой дороге. Мы решили с моей подругой выехать из дома – слишком уж погода привлекательная. С наступлением тепла трава сразу же приобретает какой-то невообразимый зеленый цвет, отдельные цветочки своей скромностью украшают горный ландшафт. Летом всё пожелтеет и высохнет, вернее выгорит, а пока самое время увидеть наши края во всей красе.

Зима у нас не очень-то настоящая – всего на месяц температура опустилась ниже +10, но мы кутаемся в шарфы и кофты, греемся около каминов, а днем выходим на солнышко и признаемся друг другу, что зима – это невыносимое испытание.

- Таня, ты летом всем надоела своими жалобами на жару! А сейчас хнычешь, что тебе холодно – Света согласилась поехать в рыбный ресторан на берегу озера, и я ей благодарна очень.

- Это старость, Светочка – сказала я серьёзно – Самая настоящая старость!

- А ты что в молодые годы переносила погодные испытания легче?

- Света, это была молодость. Я была здорова и энергична. А несколько лет назад, очень ясно дал о себе знать возраст.

- Наверное, я бестолковая, но о старости не думаю и не боюсь её. Совсем не потому, что я молодая и здоровая, спортивная м сексуальная. Нет! Это не про меня, – сказала Света - старости я совсем не боюсь, потому что очень часто чувствовала себя старухой в молодые годы. В самом расцвете сил, вдруг опускались плечи, отсутствие сил и энергии, полный тупик.

Мы нашли небольшой ресторан с верандой на берегу единственного в нашей стране пресного озера. Летом здесь невыносимая жара, а сейчас, в феврале, блаженство.

Мы расположились за столиком на открытой веранде и заказали рыбу с салатами, которые подадут в специальных тарелочках, напоминающих пиалки.

 – Когда мне было пять лет, я мечтала быть восемнадцатилетней – начала я рассказывать свою теорию, которую уже проверила на практике. - Если человек не видит себя в перспективе, то он не может добиться в жизни успехов, воплощения и исполнения планов – продолжила я.

- Ну ты даешь! Как это пятилетняя девочка может представить себя девушкой? – удивилась Света

- Очень даже может представить. В пять лет девочка уже примеривает мамины туфли на каблуках, красит губы помадой… Это она уже создает свой образ для будущего.

- Ну а потом, когда ребенок превратился во взрослого человека, тоже нужно думать о себе: какой ты будешь в будущем? – спросил Света

- Конечно! В двадцать лет мы мечтаем создать семью, иметь детей. И это ещё не всё! Мы видим себя через двадцать лет.

- То есть, ты хочешь сказать, что в двадцать лет ты планировала какой ты станешь в сорокалетнем возрасте.

- Очень отчетливо я представляла себя в своей профессии, в семье…

- Ну и что ты представляла в своём воображении? – Света насмешливо смотрела на меня

- Я в молодости уже решила, что семейных ссор у меня в доме не будет.

- Как это? Так не бывает! Все ссорятся. И ты прожила жизнь без ссор?

- Нет, Света. Мне не удалось выполнить это обещание в молодости. Но я всегда хотела, чтобы дети жили не в семейных скандалах.

- А потом после сорока что ты представляла?

- Я представляла долгую профессиональную жизнь.

- И это тебе удалось. – Света знает, как я работаю всю жизнь

- А сейчас, Света, я не вижу своего будущего. Вернее, боюсь заглядывать. Что меня ждет? Инсульт, инфаркт, рак, маразм?

- Ну почему сразу рак, маразм? – Света не собиралась присоединятся к моему пессимизму.

- А что ещё может поджидать нас в старости?

- Посмотри вокруг, Таня! Ты путешествуешь, встречаешься с друзьями, читаешь книги…

- Это уже почти в прошлом. А дальше что?

- А дальше? – Света задумалась и не торопилась с ответом – А дальше, Дом пожилой женщины.

- "Дом пожилой женщины"? Это звучит, как сценарий, как название картины… Об этом можно подумать.

- Это можно планировать! – обрадовалась Света

- Об этом можно мечтать! – подхватила я.

- Конечно! Если задаться целью и сосредоточиться не на себе, а на образе жизни, то можно строить перспективу, как ты говоришь – Света любит всякие проекты.

Нам принесли рыбу с соусами и приправами. В ресторане много туристов, но нам никто не мешает. Страна у нас маленькая, меньше не бывает, но ощущение такое, что всё и везде просторно.

Мы прервали наш разговор о "Доме пожилого человека", потому что сразу несколько официантов ухаживали за нами.  Света, в таких случаях, говорит: "Гулять так гулять!", когда видит красиво сервированный стол, но сейчас она уже погружена в ту тему, которую мы подняли с ней и видно было, что ей интересно.

- Я вот сейчас вспомнила об одной очень интересной истории, которая многое объясняет – Света всегда смотрит в сторону горизонта, когда начинает что-то рассказывать. Она, как художница, видит свой рассказ и рисует его, только не красками или карандашами, а словами. В этот момент я становлюсь свидетельницей уникального явления – картина чьей-то жизни появляется перед глазами, и не надо никаких кинотеатров, музеев или галерей.

- Друг моего приятеля ушел от своей жены – начала Света одну из своих уникальных историй – В тот момент, когда он снял квартирку и начал упаковывать книги, компьютер, многочисленные пластинки и диски, ему было 75 лет.

- Что? – вскрикнула я – Он оставил семью в 75 лет? Идиот!

- Я точно так же среагировала, когда мой приятель рассказал, что помогает своему другу прибить полки, расставить мебель и книги в новом жилище, которое они ему подыскали.

- Но он прожил долгую жизнь с женщиной и оставил её? – хотела понять я.

- Он прожил долгую супружескую жизнь, дети его уже имели внуков, а он собрал свои вещи и ушел…

- В одиночество! Зачем он это сделал?

- Не зачем, а почему – поправила меня Света. – Его жена кричала на него всю жизнь. Ей все равно было есть люди в доме или нет, на улице, в магазине – она отчитывала его, как маленького мальчика. Он так и сказал: "Поживу напоследок без её крика!"

- Вот это да… - удивилась я – Но в этом возрасте мужчины беспомощны: болезни, питание, забота женщины – это необходимость!

- Слово в слово, Таня, я произнесла этот же текст своему приятелю и попросила его не помогать, не вмешивать, чтобы этот пожилой человек понял, что без семьи ему оставаться нельзя. Но ничего не помогло! Он ушел, и его дети не смогли помирить своих старых родителей.

- Придурок! Исковеркал жизнь женщине и себе…

- Не торопись с выводами, у этой истории есть продолжение. Очень скоро у него в этой съемной квартирке, точнее сказать комнатке, стали собираться друзья – он любил играть в шахматы, и вместо того, чтобы сидеть под палящим солнцем на улице, его приятели по шахматам приходили к нему в гости. И это ещё не всё! Он владелец уникальной библиотеки и фонотеки: всю жизнь собирал записи великих музыкантов и разбирается в музыке получше профессионалов.

- А кто он по профессии?

- Не знаю, Таня. Могу спросить, по – моему технарь, но не музыкант – это точно. Так вот, в течение нескольких месяцев, кроме шахматистов, у него дома организовался клуб любителей музыки.

- Клуб любителей музыки?

- Именно! На эти вечера стали приходить профессионалы музыканты. Они слушают одно какое-то произведение в исполнении разных музыкантов, а потом беседуют, анализируют, делятся впечатлениями.

- А его жена в это время плачет от одиночества… - как-то не могла я радоваться за этого беглого мужа, хоть и понятно стало, что человек он незаурядный.

- Жена его, кроме того, что общается с их детьми и внуками, приходит к нему в гости.

- Серьёзно! – я обалдела

- Ещё как серьёзно! Те, кто знает его сегодня, рассказывают не только об уникально интересных встречах в его доме, сколько о шикарных тефтелях в соусе, которые он подает гостям.

- В 75 лет он начала готовить еду?

- Да нет, Таня! Он готовил еду всю жизнь. Его жена не любила кухню, настолько не терпела гостей, что каждый раз, когда кто-то заходил, она поднимала скандал и он от стыда не знал куда деться.

Вот так только Света умеет "нарисовать" все детали в своём рассказе – перед моими глазами был человек, который умеет погладить себе рубашку и брюки, разбирается в винах и сырах, умеет приготовить и подать на стол тефтели в соусе и гостеприимностью согреть своих сверстников или людей моложе себя.

Мы со Светой вышли из ресторана и пошли по набережной вдоль озера.

Можно было вспоминать и вспоминать людей, которые в преклонном возрасте, не расставались со своими хобби, со своими привычками и правилами, сохраняя в жизни особый вкус и аромат.

- А как же старческие болезни? Альцгеймера, склероз, маразм? – уже в машине я задала этот вопрос, который вернул нас в реальное положение вещей.

- Ты знаешь, Танюша, у меня остались в памяти слова Мичурина….

- Какого Мичурина? Садовода?

- Да, слова потомственного садовода, который оставил миру массу новых сортов яблок и других фруктов. Остались у меня в памяти на всю жизнь его слова: "Человек умирает от самоотравления!"

- Об этом не только Мичурин говорил.

- Действительно, не Мичурину принадлежит это открытие. Но именно в его статьях мне запомнился этот вывод: не захламлять организм перееданием, куревом, алкоголем, заниматься физической нагрузкой, следить за обменом веществ.

- А старческий характер? Слабоумие? Этого все боятся.

- Слабоумия надо бояться с раннего возраста. Чтобы в старости не быть слабоумным, надо с молодости заниматься образованием в самом широком смысле этого слова.

- Ты знаешь, Света, я встречаю сейчас людей, которые получили широкое образование, но их высказывания, манера спорить говорит о явном слабоумии.

Света засмеялась:

- Люди не понимают, что всё, что мы учим сегодня, завтра уже устаревает.

- И в медицине, и в психологии? – спросила я

- В первую очередь в медицине и в психологии.

- Ну что, например, изменилось в психологии человека?

- Всё изменилось, Таня. Ещё 30 лет тому назад считалось, человек должен быть скромным. Сегодня скромность может погубить каждого из нас!!!

- Погубить? Каким образом?

-  Человек может не получить работу, его может затюкать жена, он может стать мишенью для насмешек своих друзей и приятелей.

- А что же делать, если человек скромный?

- Не быть скромным!  - у Светы всегда всё просто и понятно. – Нужно учить уже в школе детей умению отстаивать свои принципы.

- Согласна с тобой! Этому можно научить.

- Можно и нужно научить детей излагать своё мнение, уметь принимать возражения, спорить, не обижая никого, но в то же время взять себе право голоса. Это жизненно необходимые качества, которые надо приобрести и сохранить на всю жизнь.

Мы подъехали к дому.

- Столько работы меня ждет! – Сказала Света – Но я так рада, что мы выбрались из дома и провели вместе эти полдня.

Полдня отдыха. Перед глазами остались горы, покрытые зеленью, как всегда в феврале. Солнышко просто порадовало нас сегодня. А наши беседы со Светой – это самая настоящая пища для размышлений.

Первое февраля я бы праздновала, как День Надежды. Всякие праздники есть, но Дня Надежды нет. А я очень люблю Первое февраля.

Зима уже позади. Потому что февраль – это не ноябрь, когда впереди ещё снежные бури и холодные ливни, и ветер, который сбивает с ног. Конечно и в феврале ещё не конец зимы, но и не начало. Уже можно мечтать о весне. А это самое главное! Уже можно в розовом рассвете увидеть первые намеки на тепло, на день, который принесет радость, а не печали и страх.

В феврале появляется первая зелень, и мы рады опять узнать, что жизнь на Земле продолжается.

Люди придумали деньги – и страдают из-за них, так, что весь мир трясет от страха из-за этих страданий.

Люди придумали оружие – и не знают куда его девать. Уже нет столько врагов, сколько есть оружия. Куда его девать, если не будет врагов? Вот уже и начали убивать своих. Зачем столько оружия? А его всё производят и производят, и производят. Те, кто производят и создают оружие, не знают, что производят они оружие против своих детей? Против наших детей?

Люди придумали любовь. Отношения мужчины и женщины – это Чудо чувств от которого рождаются дети, засунули в рамки, которые похожи на клетки. В этих клетках кривляющиеся женщины, которые разукрасили себя, как папуаски, одели бельё, которое железками и веревками впивается в тело, а тело высушили диетами так, что лицо исчезло совсем – остались только злые глаза.

Ради этой любви, которую придумали люди, и назвали её сексом, ложатся на операционный стол, чтобы отдать свое тело на растерзание. И всё это ради любви?

Всегда Первого февраля у меня появляется Надежда, что этот кошмар закончится. Скоро мы увидим красивые поляны, с цветами, которые уже готовятся нас порадовать. Есть люди, которые слышат Землю. Приложат ухо к Земле и слушают её. Скоро дачники начнут готовить рассаду. Дети будут играть с друзьями на улице, и холод не загонит их домой.

В мире есть столько ресурсов, чтобы построить жизнь, в которой всем найдется место. В День Надежды мы верим, что разум проснется, озарит всех людей на нашей планете простыми решениями в сложных конфликтах.

Что делить? Зачем? К чему это приводит? Пусть Первое февраля будет Днём Надежды!