- Ну и
пусть! – сказала она себе и выключила настольную лампу.
Сима
хотела бы ложиться спать каждый вечер в чистой квартире. Чтобы все вещи по
местам, чтобы ни пылиночки, чтобы босые ноги чувствовали чистый пол.
У неё
уже не было сил наводить порядок, убирать со стола крошки, мыть чашки… Со всех
сторон на неё смотрели грязные окна, пыльные шторы, напоминая о себе и о
работе, которую она ещё не сделала.
Не
пропуская, она читала все советы знающий людей – как лучше убрать, чем лучше
вычистить. Но пыль опять накапливалась, пол пачкал ноги, посуда в раковине
ждала её, и никогда сама не исчезала.
Сима
помнила себя вихрем. Она была в молодости "человек –вихрь": выбивала дорожки,
мыла раковины, поднимала стулья вверх ножками на стол перед генеральной уборкой.
Любая девушка её возраста была хозяйственной во времена, когда Сима была
молода.
Фильм "Журналист" с Галиной Польских,
очаровал Симу. Главная героиня мыла пол точно также, как Сима. "Раз она
мыла пол, а потом нашла своё счастье, значит и я найду! Самое главное, мыть
пол!" – нет, конечно так Сима не думала. Она была умной девушкой и
понимала, что женщина – это гармония, это совокупность способностей: она может
и салат оливье приготовить, она может деньги сэкономить, она может рожать детей
и быть профессионалом в своей профессии. Позже Сима узнает, что женщина ещё
может водить машину.
****
Утро
наступило не сразу, сначала была душная ночь. Август уходил, как умирал. Август
умирал и забирал с собой Солнце, которое всем надоело. Август забрал Солнце, а
на небе собрались тучи и, на фоне жары, стали всех душить.
Сима открыла
все окна и двери, но даже намека на прохладный ветерок не было. Над кроватью
висела картина Ван Гога: темно - синее небо грозилось разразиться дождем на
желтые поля. Гроза всегда грозится. Тучи
начали новый день, но они были не грозовыми, а просто безвольными тучами,
которые собрались густой толпой на митинг, посвященный окончанию военного лета.
Город
спал под этими тучами. Если люди способны спать, значит всё нормально.
"Рано
встает охрана!" – это про Симу. Неторопливо она начала уборку, которую
поленилась сделать с вечера. Никаких ведер воды с пеной, просто протирала полы
специальной палкой. Самое главное не поскользнуться. Когда-то её ноги
разъехались, и она шмякнулась на мокрый пол со всего размаху. Сима зажмурилась
от боли и страха, а когда открыла глаза то поняла, что лежала без сознания
минут двадцать. Она точно это помнила, потому что опаздывала на работу, и
решила быстренько вымыть полы. Перед тем, как упала, смотрела на часы, чтобы не
опоздать на работу. И когда очнулась, тоже посмотрела на часы….
Подползла
к телефону и беззаботным голосом спросила у сына: "Что прикладывать к
коленке, если я её ушибла немножко?" Сын строгим голосом сказал, чтобы
приложила лёд, как все спортсмены, и положил трубку первым. Его сердитый голос
дал силы встать с колен.
Перелома
не было, но сустав возле стопы посинел, распух и болел, как ненормальный. Сима
накрасила глаза и поехала на работу.
Нужно
было проводить генеральную репетицию стоя на ногах. Сима очень хотела лечь на
носилки, и чтобы её вынесли из этого зала полного детей, родителей, начальников
и её коллег. На её ногу никто не обращал внимания, несмотря на то, что она всем
сказала, что упала утром. Почему – то это было всем смешно…. Люди смеются,
когда кто-то падает, Сима это знала, но понять никогда не могла.
Времени
было в обрез, нога в широкой обуви распухала, о носилках можно было только
мечтать… Поэтому Сима приказала всем, кто не участвует в спектакле, выйти из
зала. Для большей убедительности наорала на звукооператора, который и не думал
начинать работать. Директор, толстенькая, коротенькая женщина, тихо прошипела
Симе про её невыносимый характер, прежде чем выкатилась из концертного зала
вон.
Вечером
был выпускной вечер, все пели и танцевали, всё прошло удачно, даже засняли это
всё на видео. Сима не знала, что это последний её концерт. Сердце сказало:
"Хватит!" и остановилось на какое-то время. Этот отрезок времени
назвали "клинической смертью".
*****
Приятно
было проходить влажной тряпкой уставшие от жары полы. Маленький кусочек
планеты, на котором жила Сима, освежался, после душной ночи – книги
возвращались на полки, простыни вытягивались по струночке, цветы получали свою
небольшую, но порцию воды.
Сима
была довольна. Всегда, когда она завершала уборку, она была довольна.
Это
странное утро с пухлыми безвольными тучами, принесло ей воспоминание о
вчерашней телевизионной передаче. Открытый урок Дмитрия Быкова. Он и писатель,
он и поэт, он и журналист, он и преподаватель. Говорит, как всё ужасно в
стране, где он проживает, но при этом очень доволен собой. Глаза его просто
светятся от радости! Он ходит по
бутафорскому классу и, задрав высоко голову, вещает свои мысли, которые ученики
записывают. Ученики тоже бутафорские – Сима это знала точно. Где вы найдете
сегодня детей, которые будут так смирно сидеть, не перебивать учителя, не
спорить с ним, не шевелиться? Раньше были дети "ленинцы", а теперь
такие копии Путина – "путинцы".
Итак,
перед бутафорски раскованным преподавателем Быковым, сидят как вкопанные,
бутафорские ученики "путинцы" и делают вид, что слушают учителя и
даже записывают за ним, как будто есть, что записать.
Он так
оригинален, он так свободен в манерах и в поведении …. Тема урока:
"
Русская литература в советский период": производственная тема – это было
обязательным условием в искусстве. Люди обязаны были трудиться и это было плохо
– примерно так говорит Быков, задрав руки к голове, как будто он у себя на
кухне.
И никто из учеников не скажет ему: "Но
труд сделал из обезьяны человека!", или "Страна была разрушена
революцией, войнами. Как можно было не работать? Не выходить из руин и из
горя?" Да и вообще: "Без труда не вынешь рыбку из пруда!"
Но
молчат маленькие бутафорские "путинцы" – растет новое поколение
молчаливых, причесанных, надрессированных, понятие не имеющих, что такое
свобода ….
Сима,
через много лет, поняла, что имела ввиду старушка, на вид сумасшедшая, которая
приблизилась к ней на автобусной остановке, поправила ей воротничок на блузке и
сказала: "Эх, вы!!! Русские…."
Сима
запомнила эту странную старушку, и прикосновение её скрюченных от артроза
пальцев. Один глаз у неё был больше другого – возможно, что искусственный. Но
только сейчас, спустя годы, Сима поняла, что имела ввиду эта полусумасшедшая
старушка: Сима была тщательно и нарядно одета, взволнована, переживала – примут
её на работу или нет? А старушка ей как бы и сказала: "Что ты переживаешь?
Конечно тебя примут! Кого же примут, если не тебя?"
Но мы
так воспитаны, переживать. И самое главное, у нас всегда есть причины для
переживаний. И что важно отметить, причины для переживаний у нас объективные.
*****
Пухлые
тучи напомнили бутафорского Быкова, Быков напомнил полусумасшедшую старушку, а
старушка напомнила Симе, что и она, Сима, не молода.
Пальцы
её пока без артроза, глаз пока не искусственный, но всё изменилось до
неузнаваемости.
Сима
вдруг поняла, что черепаха тоже двигается. Необязательно бежать упругой
походкой, необязательно всё помнить и успевать…. В темпе черепахи можно тоже
переделать много дел и забыть то, что не надо помнить.
"Самое
главное – подумала Сима, перед тем как заснуть – что всё продолжается". У Симы
четыре внучки. Все разные и интересные девочки. Старшие уже отслужили в армии,
а последней вчера исполнился месяц. Когда Сима приходит помочь с маленьким
ребенком, девочка прижимается к ней и как бы говорит: "Ну наконец-то мы
встретились!"
Раньше,
когда Сима работала в школе, её окружала после урока ватага детей и было тоже
самое чувство: " Ну наконец-то мы встретились!"
****
Как быстро всё набрасывается в доме. Опять
кресло полно каких – то одежд, стол в таком беспорядке! Обувь разбросана….
Хорошо хоть цветы успела полить.
- Ну и
пусть! – сказала Сима и выключила настольную лампу около кровати.
