Прозрение наступило под душем. Она на внутреннем автомате просыпалась и шла в ванную комнату. Вода немного успокаивала пульсирующее от высокого давления грузное тело, освежала от жары, духоты, зноя, которые не давали отдохнуть даже ночью. 

Взгляд её упал на шампунь – это была почти густая масса, и надо было нанести её на голову. Мысль, как короткая, но яркая молния, вспышкой пронзила, или вернее, поразила её: "Я не чувствую запаха шампуни…. Почему?" Она внимательно рассматривала перламутровую смесь у себя в ладошке и знала точно, что должен быть аромат. Пусть косметический, синтетический, но есть аромат у шампуни. 

Когда-то в салонах парикмахерских или в дорогих магазинах ей нравился запах специальных дорогих духов, который торжественно встречал ей уже у входа. Сейчас эта горстка шампуни, покоилась у неё на ладони, как мертвый какой-то зверек….

Сима выросла на поговорках о мудрости: мудрый уступает, мудрый не спорит, мудрый прощает, мудрый объясняет и т.д.

Вот она и уступала, молчала, не спорила, объясняла. А потом осталась одна….

Все, кому она уступала и объясняла покинули её, а сама Сима ходила по развалинам и осколкам разрушенной жизни и даже не анализировала: почему так всё получилось?

 Она делала всё правильно: когда-то Симон Соловейчик (кто-то ещё помнит это имя?) написал в своей статье: "Если не знаете, как поступить, уходите в Великодушие". Она часто не знала, как поступить, и поэтому все привыкли, что она добра и великодушна.

Мысли её всегда были не с ней. Если сможете, представьте, что вы бегаете суматошно из дома в дом, из квартиры в квартиру ваших друзей, знакомых, родственников, судорожно стучите в их двери и всем говорите, как вы за них волнуетесь и переживаете! Вот так Сима мысленно, уже ночью, уставшая от дневных забот, всё равно металась по судьбам людей, которых она знала, и вопросы, как злые осы, крутились в её голове. Нет она не сама лезла в частную жизнь людей. Это частная жизнь людей лезла к ней в жизнь.

Словно большое тенистое дерево, она давала отдых тем, кто поссорился с мужем или с детьми, с начальником или с продавцом магазина. Все, кто заходили в тупик, появлялись около Симы с этим запутанным клубком обстоятельств и причин конфликта, и она не склонившись, а сгорбившись над этим запутанным клубком чужих проблем, сидела не один день или не один месяц, чтобы всё распутать.  Иногда из-за угла выглядывали те, кто поручили ей свой клубок проблем и, крутя растопыренными пальцами около лица, весело по - клоунски кричали: "Обманули дурака на четыре кулака". Сима щурилась от внезапного света Правды, но не обижалась, просто опускала ниже и ниже плечи, понимая, что талант её помогать людям, тает с каждой насмешкой судьбы.

Долгие годы она гордилась собой. Согласитесь, что это не просто характер или знания, а ещё и способности, талант находить для каждого нужную интонацию и вложить в неё подходящие слова, упаковать в дружелюбность, завязать веревочкой из терпения и прикрепить цветочек из любви.

Если в её доме появлялись ссорящиеся супруги, они сразу видели в ней "маму" – мама накормит, напоит, успокоит, даст надежду и денег, для осуществления этой надежды. Люди, старше её, становились ей "детьми". Даже тот, кто начинал с ней флирт, превращался в её "ребеночка".

Как-то, зайдя в булочную, она покупала сыну школьнику булочки для бутербродов. Из-за её плеча высунулась голова ухажера, который уже несколько кварталов шел за ней по пятам и говорил текст влюбленного мужчины. Тут же, в булочной, он из-за её спины произнес тоном избалованного ребенка:

- И мне купи булочку. Вон ту с маком!

" Ещё один сыночек!" – подумала она и купила ему булку с маком.

Появились морщинки вокруг рта. Она любила морщинки вокруг глаз у людей, смеющихся и улыбающихся. Сима не улыбалась.

Она внутри никогда не улыбалась. Она согревала своей улыбкой других. Она дарила тембр своего голоса, как скрипка, созданная то ли Богом, то ли мастером, которому Бог раскрыл секреты мастерства. Себе она никогда не улыбалась.

Иногда ей удавалось не покидать свой возраст молодой женщины. Но чаще она, наедине сама с собой, превращалась в древнюю старуху. Бродила по дому, как по захламленному чердаку с паутиной, или спускалась в Грусть по грубым ступенькам, которые вели в сырые подвалы её воображения и ощущения себя.

Всё чаще и чаще Опустошенность накрывала её своими нищими одеялами, и гулкая тишина наступала даже в потоке машин и людей - они не замечали Симу и мчались по своим делам….

И вот этот шампунь на её ладошке вдруг ожил, и из мертвой массы, похожей на мертвого бледно- розового зверька, превратился в розовый  цветок приятного аромата.

Сима понюхала воду, засмеялась вместе с каплями прозрачного чуда, которые вдруг вырвались из молчаливого плена. Какой-то утренний оркестр играл мелодию её настроения, и она впервые за многие годы, разрешила себе чувствовать! Прижалась щекой к мохнатому полотенцу и вспомнила, как в детстве был "банный день" – дома топили большой титан дровами, и воды должно было хватить на всех. Чистая постель, белье, а на стуле одежда на завтра….

Уже много лет она не имела права ни на что! Время рассчитано по секундам. Тексты разговоров: она должна была говорить лишь то, что хотят от неё услышать, её вид не должен вызывать вопросов. Всё продумано в этой жизни так, чтобы было хорошо тем, с кем Сима общалась.

Аромат шампуни ещё чувствовался во влажном воздухе ванной, и Сима продолжала размышлять:

- Если я приду на свадьбу к своим друзьям и, вместо конверта с деньгами, подарю им кошку…. А что? Красивая, пушистая изумительная кошка. "Она будет вас согревать, напоминать вам об уюте ваших кресел и диванов, она будет гулять по вашим карнизам и балконам…" Но при входе в ресторан стоят родственники жениха и невесты и собирают конверты с деньгами.

- А если я хочу подарить кошку или маленького котеночка, или кутёночка?

- Нет не положено! Мы скажем, что тебе дарить нам на свадьбы, на дни рождения, на юбилеи.

Мы скажем тебе, что говорить нам и как говорить! ….

После душа, она укуталась в тонкий халат и села в тени веранды. Солнце ещё не набрало своей мощи, поэтому большая чашка кофе с лимоном тихо напомнила ей о себе своим нежным ароматом. Первое, что к ней вернулось – это восприятие ароматов: цветы, полотенце тоже пахло чистотой и шампунь разбудили Симу от долгого сна, из которого она с трудом, но выходила.

"А когда же это произошло?" – подумала Сима, пытаясь вспомнить где она потеряла свою Радость, Легкость, Взбалмошность, Непредсказуемость? Кому она все это раздала?

 ….. Булыжные тротуары прибалтийских городов: Таллин, Пярну, Рига…. Новая двухцветная косыночка на шее. Нет! Тогда ещё было ощущение счастья.

Улица из пряничных домиков привела её на женский пляж. Она не сразу, но поняла, что можно раздеться и зайти в эту ледяную воду. Сима и не знала, что больше всего в жизни она любит плавать обнаженной в ледяной воде

На песке её ждали старенькие вельветовые брюки, сложенные так, что она уместилась на них своим хрупким телом и благодарно зажмурила глаза.

Рука собирала песок и струйкой отпускала его на волю…. Ветер пытался с Симой заигрывать, но она задремала "в чем мать родила" под куполом сияющего синевой Неба.

  Нет тогда в Прибалтике все ощущения радости ещё были с ней.

Она вернулась из отпуска, когда в её городе царица Осень расстелила по всем бульварам ковры из цветных листьев.

- Наша любовь была болезнью – сообщил он Симе. И добавил: - я женюсь.

"Не на мне – соображала Сима медленно, не соглашаясь с ним насчет любви-болезни". Но объяснять ничего не стала.

Он сам поймет через годы, что Любовь – это редкий божий дар, который дается совсем не каждому и не всякому. Не поднимая глаз, она ушла от него, унеся с собой тепло его руки. Когда они шли вместе, она всегда сжимала его руку в кармане старого его плаща. Тогда ещё она была способна помнить тепло его руки….

Осень не зря расстелила свои ковры из цветных листьев – она старалась изо всех сил отвлечь Симу от шока, от края пропасти, в которую хотелось упасть или сбросить все свои богатства души и характера.

Не сразу она отошла от опасной черты. Годы, не оглядываясь на прошлое, тяжелой поступью пошли вперед, а Симе, подстраиваясь под их шаг, приходилось семенить или бежать рысью.

Всё стало прямым, квадратным, острым, но боли она уже не ощущала, как, впрочем, и счастья.

                                                           ****                

Никуда невозможно было спрятаться от того, что приготовила ей реальные события. Рушились не только её картины жизни, которые она себе насочиняла и нарисовала. Всё, что окружало её, скрипело, скрежетало, раскалывалось на части, разламывалось и грозило гибелью.

Дети подрастали и, по наивности, не боялись того, что творилось вокруг. Это были девяностые годы, когда казалось, что Земля разламывается на континенты. Стало невозможным то, к чему люди привыкли. И вдруг стало реальным то, на что никто не рассчитывал и мечтать не смел.

Открылись границы государства, в котором люди жили без капли понятия о том, что творится в мире.

Может быть кто-то и знал, имел возможность посмотреть на белый свет, но Сима не понимая куда бежать, принимала решение покинуть ту страну, которая была её родиной. Смертельная опасность подошла близко к её семье и стала реальной угрозой.

Сима была минорным человеком. И страна, в которой она выросла была минорная. Улицы и дома, парки и кинотеатры – всё было окутано минором.

Эта страна, из которой уезжала Сима, была растеряна в прямом и переносном смысле. Всем казалось, что они навсегда расстаются с любимыми друзьями детства, с учителями, с соседями.

Все настолько привыкли к минору за всю историю страны, что шутки тоже были минорными.

Люди в этой стране могли быть серьезными и искренними. Сима любила серьезных и искренних людей.

Минорный вокзал, минорный поезд, минорное расставание….

Многие думают, что это так просто встать с любимой табуретки на кухне и переехать в другой мир.

                        *****

Солнце било в глаза, будило, будоражило и тащило за руку к морю.

По пути Сима мельком увидела в открытую дверь синагоги молящихся евреев.

Они раскачивались, что-то повторяли за солирующим голосом, и совершенно не обращали внимание на то, что происходит вне стен этого нарядного здания, в котором люди собираются специально, чтобы молиться.

Дети уже купили прозрачную коробку жвачек, огромную бутылку вкусного фруктового напитка и были счастливы.

- Ну, здравствуй, Море! – сказала Сима, не очень – то доверяя берегу, который норовил заманить её дальше в неизведанную глубину.

На большущем рынке она смотрела не на прилавки, а себе под ноги: столько прекрасных плодов, фруктов и овощей валялось на полу, что Сима просто видела, как из этой морковки, кусочка перца и одной картошечки можно сварить замечательный супчик.

Она привыкла экономить. Она умела штопать и латать, она умела из простыни сделать наволочки и полотенца. Зачем покупать, тратить деньги, когда всё на полу валяется? Сима нагнулась, чтобы подобрать ещё и яблочко, совсем хорошее яблочко, просто кто-то бросил или уронил его…

Смуглая рука прикоснулась к её пальцам. Она встретилась глазами с незнакомцем. Он помог ей выпрямиться:

- Бери, мама-ле, всё что хочешь! Не надо поднимать с полу! – сказал он ласково. Кто это был она не поняла: или директор рынка, или завскладом, или прохожий. Он щедрой рукой укладывал в просторные мешки помидоры и цветную капусту, яблоки и лук… Исчез так же внезапно, как и появился.

Полные сумки и кошелки они с сыном поднимали в гору к их съемной квартире. Вместе они считали килограммы продуктов и деньги, которые не истратили.

- Пять килограмм помидор, три килограмма яблок. Сколько это денег? – спрашивала Сима сынишку и не удивлялась, что он моментально давал правильный ответ. С шести лет мальчишка знал математику так, как многие восьмиклассники не знают.

Никто не начинал жизнь с нуля легко. Ни один человек! Даже если его встречали родственники или друзья, всё равно коротенькая эйфория сменялась депрессией, и все без исключения попадали в её сети.

Сима видела всё происходящее объёмно, поэтому многое радовало её. Она была счастлива, что вместе с семьей совершила переход из одной страны в другую, и все остались живы, несмотря на опасность этого путешествия.

Единственное, что мешало, а позже стало очень раздражать – это мажор новой жизни. Мажор был необоснованный, т.е. радоваться совершенно нечему, а люди рады. Сначала Сима думала, что они притворяются. Но потом пригляделась, подошла поближе и очень удивилась, что все радуются по-настоящему.

Все до одного веселые, шумные, уверенные в себе! И только Сима шла неторопливо со своим минором, и не хотела с ним расставаться.

- Улыбнись! – сказал ей продавец музыкальных инструментов. Он с опозданием открывал магазин, но это его не смущало. Она посмотрела на него укоризненным взглядом, а он повторил:

- Улыбнись!

- Что? – не поняла Сима, и торопливо стала объяснять ему какой инструмент ей надо купить.

- Всё будет хорошо! – громко, как будто она была глухая, сказал продавец и опять в третий раз уже приказал:

- Улыбнись!!!!

У него были бархатные глаза, с сединой шевелюра. Он пробежался по клавишам большими пальцами, и по гармониям Сима поняла, что он музыкант ресторанов. Пожав плечами, Сима улыбнулась ему из своего минора, и он очень хотел обнять её или как-нибудь выразить свои чувства.

Они подружились на много лет. Она присылала к нему родителей учеников, которые покупали в его магазине музыкальные инструменты для своих детей.

Но это не всё. Однажды он её спас. Просто спас от трагедии, от беды, от кошмара, от ужаса и от позора. Она вела большой праздник, выпускной вечер в школе, где работала. Её синтезатор стоял в центре зала, среди зрителей – это была задумка режиссера. Всё было отрепетировано, записано, готово. И вдруг кто-то задел или порвал кабель, соединяющий освещение сцены, все микрофоны, аппаратуру и синтезатор. Электрическое замыкание во время праздничного представления…. В кромешной темноте, суете, никто не знал, что делать и как быть. Кто-то пытался исправить положение, но даже, когда включили свет, стало понятно, что синтезатор умер. Кнопки и клавиши безжизненно молчали, и Сима похолодела от страха.

Это был компьютерный инструмент, и Сима дрожащими от волнения руками набрала номер этого продавца с бархатными глазами. Он находился в другом городе, магазин его был давно закрыт. На что она надеялась? Но он ответил!!!

В шуме, в гаме, посередине зрительного зала, Сима пролепетала в трубку:

- Йосенька, миленький, спасай !!! – она уже почти плакала.

Ему не надо было два раза объяснять.

- Четырьмя пальцами левой руки нажми одновременно кнопки F1, F2, F3, F4. Держи десять секунд! Не отпускай!!!!!!! Теперь найди кнопку "Память". Нашла? Молодец!  Жди ещё пять секунд! Резким движением одновременно отпусти все кнопки! Включай клавиатуру! Нажми кнопку регистров!

- Получилось!!!! –  Закричала Сима на весь зал. Все участники вечера и зрители смотрят на Симу и ждут, потому что от того включится или не включится синтезатор зависит продолжение праздника. Как в кино, все захлопали и начали обниматься.

- А, сейчас УЛЫБНИСЬ! – говорит продавец магазина музыкальных инструментов, и несмотря на расстояние разных городов, хочет обнять Симу или как-то по-другому выразить свои чувства к ней.

                                   ****

Нужно было начинать новый день. В то мгновенье, когда Сима почувствовала аромат шампуни и счастье от плескания под душем, она приняла решение. Может быть поздно, может быть надо было раньше? Но лучше поздно, чем никогда!

Уже звонил телефон её приятельницы, которая несколько месяцев пугала Симу своими трудностями в личной жизни. Она звонила днем и ночью. Иногда голос её хрипел, иногда истерично кричал, но никогда не звучал в нормальных тембрах.

- Приходи! Мне плохо! – капризно и строго гнусавила приятельница, не собираясь даже знать, может Сима прийти или не может, хочет или не хочет.

Но Симе уже было не важно, что чувствует её знакомая. Сима была погружена в свои чувства и ощущения.

- Нет! Не приходи! – сообщил тот же капризный голос, позвонив через три

минуты. – Я не спала всю ночь…   

Сима собиралась купить рыбу на ужин. Но для хорошей рыбы нужна новая сковорода… И вино, которое напоминало вишневую наливку.

- Приходи! Я сама не справлюсь! – уже третий звонок за прошедшие пять минут.

Сима пристально смотрела на сотовый телефон, точно зная, что ей нужно сейчас делать.

- Нет не приходи! – сообщил ей голос приятельницы. На этот раз пауза была минут десять. – Я тебе перезвоню….

Но не перезвонила… потому что Сима уже была далеко.

Эта живая горстка шампуни на её ладошке, это ощущение удовольствия от воды, которое сегодня волшебным образом смыло с неё глупую суету повседневности, ложь тех, с кем сталкивала её жизнь и наглость так называемых "слабеньких и беззащитных", превратили её в другого человека.

Она купила букет цветов и подумала: "На столе за ужином, рядом с фужерами, этот букет будет смотреться замечательно!"