Часто на совет семьи родственники выносили свои вопросы и проблемы. В основном это была женитьба детей. Никто не подавал заявление на рассмотрение вопросов – всё происходило просто и естественно. Тот, кто был необъективен, нуждался в поддержке, и мой отец убеждал, утешал, успокаивал.
Папа всегда объяснял: нельзя ломать то, что уже построено, собрано. «В браках бывают ошибки. - Говорил папа. - Иногда молодые их сами совершают, а иногда обстоятельства настолько сложны, что без помощи опытного человека, которому доверяют, не обойтись».
Старшее поколение всегда было рядом с молодыми, и помощь была существенной во всех отношениях. Нас учили учиться. Беседа с отцом – это было для меня всегда незабываемым событием. Мудрость, которую он излучал, останется в сердце и не только моём.
В школу я поступил неожиданно. На год раньше своих сверстников. В тот год, когда отца направили работать в Божедаровку, на элеватор, мы с братом остались с бабушкой в Днепропетровске. Брат ходил в школу, а я оказался беспризорным.
И вот Рахиль Рапапорт, одна наша родственница, проявила инициативу и устроила меня в школу. Всё было неопределённым до последней минуты. Рахиль сама не была уверена в успехе своих стараний и хлопот. Наконец – то, меня приняли в школу, где уже давно начался учебный год.
Директор пригласил учительницу первого класса – Людмилу Николаевну, и попросил её проверить меня. Тут же она завела меня в класс с детьми и спросила, могу ли я читать и писать?
Я бойко ответил, что могу и то и другое. Людмила Николаевна дала мне кусочек мела и предложила написать что – нибудь. И я начал: Рахиль, Миша, Бышева, Зяма, Соня и т. д. Попытки учительницы остановить меня ни к чему не привели, я настаивал на полном перечне всех моих родственников.
Букварь для меня труда не составил. Я был зачислен в школу, и вступил в школьную жизнь. Наступили счастливые для меня школьные годы.
Вспоминая свою жизнь в детстве, я понимаю, что мне очень повезло – мудрость отца, семья в которой не было склок и скандалов, оговоров и интриг. И школа, преподаватели которой дали мне знания настолько качественные и серьёзные, что я смог поступить и начать обучение в мединституте.
Я вышел из детства, понимая, что это был самый счастливый период в моей жизни.
Замечательные сказки моего дедушки, с перерывами на самом интересном месте, сохранились в памяти, как и вся обстановка в родном доме…
Мы не были богатыми людьми, но запомнились кожаные сапожки, а потом и туфли, которые сшили мне на заказ. Демисезонное пальто, какого – то английского покроя! Считалось, что я красиво одет. Время, которое я описываю, было сложным во всех отношениях, но мне всегда казалось, что я живу полной жизнью.
О роли и значении музыки в нашей семье стоит рассказать подробнее.
Мой дедушка был кантором в маленькой синагоге, разумеется, на общественных началах.
Папа научился играть на гитаре и на скрипке, был руководителем духового и симфонического оркестра, а значит, владел и духовыми инструментами.
В армии папу назначили заместителем капельмейстера оркестра.
Я же никогда не учился музыке, потому что был слушателем и зрителем самого высокого класса. Один фрагмент из детства, незабываема первая встреча с театром, впечатлили меня настолько, что я решил его описать.
В Днепропетровск часто приезжала на гастроли оперетта, в составе труппы которой был папин двоюродный брат Хаим Окнер. Он числился в афишах Виктором Заволжиным. Мы с бабушкой навестили её племянника в гостинице.
Это был молодой человек очень высокого роста, в тот день он чуть прихрамывал, но даже палочка, на которую он опирался не портила его элегантности. Не просто приветливый и добродушный, но от него ещё веяло чем – то родным, папиным. Он объяснил нам, что в танце растянул сухожилие на ноге, и поэтому целый день свободен от репетиций и спектакля.
Он показал здание театра и пригласил на другой день на дневной спектакль. Я принял приглашение самым серьёзным образом, уточнив, что днём тоже бывают представления.
В точно назначенный час я отправился в театр. Контролёр потребовал от меня билет. Какой билет? Где его дают? Мне ответили, что в кассе. Подойдя к маленькому окошку, едва дотянувшись до него, я стал категорически требовать билет к своему дяде Виктору Николаевичу Заволжину.
Кассирша, как мне показалось, испугалась, и, выйдя из своей каморки, бережно провела меня в зал. Почему – то погас свет, стало темно, и наступила ночь. Я даже растерялся: как там мама? Она же беспокоится – пора спать ложиться, а меня нет дома. Но увертюра к «Жрице огня» меня отвлекла от беспокойных раздумий, и я весь ушёл в музыку, танцы и сюжет спектакля. Среди множества действующих лиц, я без труда узнал своего дядю Хаима.
Зажегся в зале свет, и я тотчас побежал к выходу, ко мне снова возвратилось беспокойство в связи с наступлением ночи. Выбежал из здания театра! Что за чудеса!? На улице – то совсем светло…. Поняв, что сильно оплошал, я с досадой на свою несообразительность, пошёл домой. Там, перед родственниками, я повторил всё, что видел и слышал в театре.
Моим постоянным слушателем был брат Дуся. Отсутствие музыкального слуха не позволяло ему воспроизводить мелодии, но слушать он их очень любил. Мой брат, пожалуй, единственный человек, который восторгался моим пением.
Вечерами, на специально сооруженной открытой эстраде, выступал симфонический оркестр, в состав которого входили довольно известные музыканты по тем временам. Музыка становилась для меня миром счастья! Я точно решил, что когда вырасту, буду дирижёром. Но дирижёром стал мой сын, и я не вижу в этом большой разницы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий