Малышку привели сразу же после садика:

- Можно она у тебя переночует? – папа девочки был бледен и взволнован. На фоне войны жена его почувствовала себя настолько плохо, что нужно было везти её в приемный покой больницы, которая находится недалеко, но в другом городе.

Мы остались одни… Она держала в руках рюкзачок с крошечными одежками – трусики, маечки, платьице.

- А, посмотри какая у меня кукла! – фальшиво, но бодро воскликнула я. Она не заметила моего смятения и неуверенности, потому что кукла умела ходить маленькими шажками, как гейша, хотя внешность у неё европейская.

 -- Если нажать на кнопку, она может кукарекать, лаять и мяукать ! – продолжала я знакомить малышку с этой умницей куклой.

  Пока кукла выдавала свой репертуар песен на английском языке, я сняла сандалии со своей гостьи и вытряхнула песок.

Девочка эта - моя соседка, и иногда родители оставляют её со мной, но с ночевкой в первый раз.

Она привычно залезла на высокий стул рядом с пианино и сразу же сказала мне, что пальчики надо закруглять, когда играешь. Несмотря на то, что я её научила играть пьески про "Слоника" на низких нотах, про "Бабочку", про "Ежика" и про "Белочку", она всегда воспринимает меня, как свою ученицу.

Она потешно учит меня тому, чему я её научила. Причем память у малышки цепкая, и она помнит, что ученицу надо похвалить и даже поцеловать.

Когда мы не одни, она демонстрирует мои способности публике и просит меня исполнить что-то из её репертуара.

Для своих двух с половиной лет она говорит не всегда понятно, но возможно, что это я не понимаю её речь, потому что встречаемся мы редко.

Она всегда вальяжно сидит за столом, потому что мама часто водит её в кафе, не только на обед или на ужин, но и на завтрак, если это выходной.

-Только одно яблоко! – сразу же сказала она мне, и я не совсем поняла….

- Только один кусочек! – повторила она и на своем "турецком" языке рассказала мне, что они с мамой были у диетолога, и он сказал: "Шоко – только одно! Яблоко –одно! Яйцо – одно!"

Ела и пила она медленно с чувством, с толком и с расстановкой, не забывая о комплиментах хозяйке, которые предусматривал высший этикет.

За пластилином она начала клевать носом. Устала – с утра на ногах. Мы слепили всех зверюшек, но поиграть не успели.

Она заснула, обняв старого мишку, который ждал её редких визитов.

Прислушиваясь к дыханию, я проверяла её много раз, пока сама не заснула в соседней комнате.

В три часа ночи она рванулась к пианино и успела сыграть пьеску "Слоника" на низких клавишах.

Я услышала шлепанье босых ног, но пока сообразила, она, по всей видимости, уже разбудила весь дом.

Мне удалось перехватить её перед "Бабочками", но девчушка вырвалась и быстро нажала на кнопку куклы, которая пока не прокукарекала, не прогавкала, не промяукала и не спела песню на английском языке, не заткнулась.

- Молоко только одно! – сказала она мне сонным голосом и залпом выпила стакан молока.

Спасло меня то, что она перепутала комнаты и улеглась на мою кровать. Взяла мою руку и велела похлопывать её по попе, пока не заснула опять.

Утро наступило с виноватым видом. Война, бомбят города, гибнут люди, мама девочки в больнице….

Она спала. В комнату почти не проходил свет, потому что в ней нет окна. Наполовину стеклянная дверь на балкон закрыта, мы летом включаем кондиционер. Прохладно, тихо …. Мне хотелось, чтобы она ещё поспала, но надо было собираться в садик.

Я приготовила ей завтрак и пошла осторожно будить.

Мои дети, когда были маленькие, просыпались всегда раньше меня.

Эта же красотка не реагировала ни на мой голос, ни на прикосновения к её щечкам и к носику.

Время идет, а ребенок спит. Позвонила её маме: что делать?

- Мультики на полную громкость! – сразу же сказала она. И точно!

Как солнышко, малышка включилась в новый день, и мы с ней выбрали нужную одежду, поплескались под душем, заплели косу и сели завтракать. Я поняла, что под душ надо было ставить её после завтрака….

В садик она заходила с воздушными поцелуями, как актриса после удачного спектакля.

Мы не знали ещё, что в этот момент у неё родилась малюсенькая сестричкаJ

Война, которой не должно быть

Война у нас заканчивается так же внезапно, как и начинается.

Телевизор, уставший от круглосуточной трансляции бомбёжек, пожаров и кошмаров, замолкает, и вообще не понятно, как  и когда он опять заговорит. Журналисты, получившие серьезное образование в лучших вузах мира, как-то не думали, что им придется вести репортаж при сорокоградусной жаре из городов, которые обстреливают ракетами.

"Ракета попала в дом! Ракета попала в машину! "

А я вижу этого журналиста глазами его мамы …. В бронежилете под огнем.

Бронежилет защищает от ракет…. Рифма! Можно продолжить стихотворение, а войну надо прекратить.

У нас летом не бывает дождей. Самое ценное, что у нас есть – это вода. Сейчас вода идет на пожары, а не полив растений и цветов.

Фруктовые деревья держатся – они привыкли к зною.

Когда-то мой начальник объяснил мне, что когда будет отбой, нужно моментально вернуться к обычному расписанию на работе.

Шум самолетов, в воздухе летают обрывки пожаров, на лестнице перья от порвавшейся подушки, брошенные игрушки во дворе….

Когда спускались в бомбоубежище всё бросили, как попало.

И вдруг объявляют, что война закончена, и всем можно вернуться к обычной жизни.

Вот только что была война, например в 8.30 утра. А в 8.31 – войны уже нет. Многие уехали из города. На улицах так пусто, что можно ходить голой.

А у меня вдруг звонит телефон:

- Урок музыки сегодня будет? – скучный голос моей ученицы, она всегда делает мне одолжение. Только минуту назад объявили об окончании войны.

- Будет…. – отвечаю очень неуверенно.

Смотрю на своё недоумевающее лицо в зеркало: Урок музыки? Сегодня?

Не представляю, как войти в нормальную орбиту жизни. А как же перья на лестнице? А как же эта вакуумная тишина, которая страшна не меньше, чем разрывы ракет?

Но, раз обещала, иду в класс, где много лет даю уроки музыки.

На улицах, как Луне…. Никого! Ни одного человека.

Клавиши спрятались под крышкой фортепиано, и я их пока не тревожу.

"Может быть мне причудился этот звонок ученицы?" – думаю я.

Но нет, вижу идет по пустынной улице девочка. Зовут её Равид.

Через плечо сумка, которую я ей сшила для нот и даже вышила на ней скрипичный ключ.

Учится она музыке вяло, больше мама её радуется, чем она, что мелодии Моцарта и Чайковского звучат в их доме.

Но может быть я ошибалась? Не может человек, который не очень-то любит уроки музыки, на первой минуте после войны, захотеть прийти на урок! Может быть она любит музыку, но скрывает это?

Идет девочка, с сумкой через плечо. Я стою в двери своего класса – это коттедж без ступеньки, прямо с улицы можно зайти в открытую всегда дверь.

Смотрю на приближающуюся девочку и вижу, что Земля круглая. Она идет по круглой планете Земля.

Вяло идет, не торопится, как всегда….

Мы начинаем урок. Руки у неё хорошие. Память замечательная!

Она смотрит на меня сонным взглядом и спрашивает: с чего начать?

А я не знаю с чего начать урок музыки после войны.

- Ну давай начнем с отрывка из "Лебединого озера" – говорит она мне покровительственным тоном.

Пока она играет, я думаю: "Как родители отпустили ребенка одного? Ведь только что прекратили обстрелы города ракетами!"

- А где твоя мама? Почему она не пришла на урок? – мама её обычно приходит и просто украшает весь процесс обучения: шутит, балдеет от музыки, танцует, плачет и смеется , в зависимости от содержания урока.

Равид не похожа на маму – она равнодушна, но великодушна.

Вдруг в открытую дверь класса вламываются журналисты и какие-то заблудившиеся туристы. Они ошалело смотрят на нас: учительница и рядом смешнющая ученица, которая одарила всех вошедших своим знаменитым взглядом: "Надоели! Сщас будут задавать вопросы…."

И точно:

- Что это? - Спрашивает журналист в бронежилете. Лицо его обгорела на солнце, видно что он не спал, не пил и не ел все дни войны.

Мы не закрываем дверь класса и музыка слышна гулко во всем городе, как на Луне. Если на Луне космонавты заиграют на фортепиано, то тоже будет слышно всем на свете.

Туристы окружают нас, а операторы устанавливают свою аппаратуру.

 - Что это? – повторяет свой вопрос журналист. Имея ввиду: как вы здесь оказались и что вы здесь делаете?

- Отрывок из "Лебединого озера"  - вяло отвечает моя ученица и поворачивается ко мне, показывая своё скептическое удивление.

- Что? Какое озеро? – лицо журналиста вытягивается от удивления и ещё больше краснеет.

- Это Чайковский!!! – теряет терпение моя ученица, и я вдруг узнаю свои интонации в её голосе.

Своим спокойствием Равид привела в чувство всех присутствующих.

Все закивали головой: " Ну конечно! Конечно это Чайковский!"

Гости сели в кресла, которых много в нашем классе – здесь проходят концерты играющих на фортепиано детей.

Начинается съемка. И на фоне дивной мелодии, мы слышим голос журналиста, который рассказывает о нашем уроке в первые минуты после объявления перемирия.

Это был позор. Почему позор? Почему я помню о нем ? Понадобилось больше, чем четыре десятка лет, чтобы отдалиться от этого события и посмотреть на него со стороны, издалека….

К этому дню я шла долго, и дорога к нему была обыденной, можно сказать, стандартной. Каждодневность меня не удручала – я была из тех детей, которые учат уроки, выполняют контрольные, сдают экзамены и не теряют, при этом хорошего настроения. На отлично получалось редко и не специально, потому что в глубине души я чувствовала себя не отличницей – тип не тот. Может быть понимала, что стараться, лезть из кожи, чтобы получить пятерку за то, что на пятерку никто не знает и знать не может, бесполезно. Кто в школе может знать на пятерку историю или литературу, физику или английский язык? Когда все – таки получала пятерку,  казалось, что случайно и незаслуженно. А вот когда тройку, то не удивлялась и не расстраивалась, поэтому тут же соглашалась. Сократовское "я знаю, что ничего не знаю" мне очень понравилось ещё в школьные годы.

С занятиями музыкой было совсем по-другому. В одиннадцать лет мне казалось, что я успела, наконец – то, догнала поезд и вскочила в последний вагон. Уже те, кто начали обучение в шесть лет, играли сонатки и этюды, а я, одиннадцатилетняя переростка, любовно и тщательно разучивала первые аккорды, маленькие пьески для начинающих.

Но, что интересно, эти пьески меня вели в правильном направлении, и довольно быстро я пришла к Баху, к Корелли, к Чайковскому и даже к Моцарту. Из ученицы превратилась в студентку…..

Каждодневность  музыканта – это гаммы,  подготовка к техническому экзамену, который предусматривал пару сложных этюдов, плюс от каждой клавиши несколько видов аккордов, арпеджио, т.е. все виды техники профессионального обучения музыканта. После экзамена по технике не расслаблялись - нужно было тут же приниматься за произведения к академическому концерту. Это закрытое мероприятие (до сих пор не понимаю почему), где педагоги без всякого снисхождения оценивали то, что мы, ученики и студенты, исполняли на сцене учебного заведения.

Никто не охал и не ахал от восторга, не ругали и не хвалили. Оценивали.

Можно было сыграть все произведение без единой ошибки и получить тройку.  "Это не Шопен!" – гулко слышался строгий голос педагога , и с ним было трудно спорить: стиль Шопена – эта умная утонченность, к которой может подобраться не каждый и не всякий.

Я никогда ничем не выделялась из массы студентов. Все играют гаммы, и я играю гаммы. Все готовятся к экзамену, и я готовлюсь к экзамену. Меня не видели ни в победителях конкурса на лучшего исполнителя, но и в отстающих я тоже не была никогда.

Я ощущала себя зрителем чудесного и интереснейшего спектакля: вот я девочкой несу папку на веревочках с нотами, вот пою в пустой комнате упражнения по сольфеджио и воображаю себя Консуэло….

 Уже в училище мой учитель дал мне 23 – й концерт Моцарта для фортепиано с оркестром…. Поймите, это была обыденная вещь – также, как учили гаммы, этюды, сонаты, так же я получила сборник, в котором находились ноты 23 – его концерта Моцарта.

Трудное произведение или легкое для студента – так вопрос вообще не задавался. Не было принято себя жалеть. Педагоги были строгие и опытные. Трудились мы, студенты, не поднимая головы. Но выучить и справиться со всеми трудностями не достаточно, надо было ещё вынести готовое произведение на сцену и по дороге ничего не потерять из-за волнения.  

По суеверию, никогда не одевалась нарядно на выступления. Во-первых,  не было у меня никаких концертных нарядов, а во-вторых обувь новая или одежда могли подвести – узко, скользко, холодно. Не дай Бог! От греха подальше, и в этот раз я поднялась по ступенькам к концертному роялю в своей теплой кофте, сапожки на привычной подошве без каблука, никакой косметики и никакой особенной прически. Самое главное Моцарт! При чем здесь я?

Это выступление отличалось от других только одним единственным -  в зале сидел мой молодой человек, с которым я тогда встречалась…

Ещё до того, как после оркестрового вступления, я начала свою партию,  вдруг почувствовала, что я не одна…. как в спальной комнате, в которой уже выключен свет …. или, как в ванной, когда  уже без одежды. Я ощутила присутствие чужого, кто привел меня в состояние жути. Страх и Беспомощность приблизились ко мне и уселись рядом. Это ощущение была неожиданным, страшным и странным.

  Моцарт куда-то исчез…. Остались лишь мои потные, от внезапной паники, пальцы, которые автоматически выполняли то, чему я их научила. Я проходила на клавишах  текст великого Моцарта, но он отвечал мне холодом равнодушной воспитанности. Было несколько помарок,  в общем ужасе  и растерянности это уже не имело никакого значения. Никогда до этого выступления и после много лет я не играла так гадко! Всё сделала, всё выполнила, но этот кошмар  холодит мое сердце до сих пор.

Какие – то пассажи от страха взбирались на острые вершины мелодии и спускались, как в мокрое подземелье, вниз. Какие – то сухие правила исполнения классической музыки и больше ничего….

Мелодия пару раз пригласила меня в удовольствие, в моцартовское счастье, в наслаждение, но я даже слышать не была способна её красоту.

Почему это случилось? Что происходит? Я ничего не понимала.

С первой встречи мы с Музыкой согревали друг друга и знали точно, что хотел передать нам композитор в своих чутких гармониях. Мы поддерживали друг друга. Мы вместе смеялись и плакали. Мы ссорились и мирились. Мы спорили и восторгались. Мы печалились и грустили. Мы побеждали и преодолевали такие трудности, которые нереально было победить.

И вдруг Музыка от меня отвернулась…. Её чужое выражение лица я помню до сих пор, спустя  много лет с того дня.

Кое как…  еле - еле я дошла до конца этого 23 – его концерта Моцарта, опустила голову и, сгорая от стыда, вышла из концертного зала через темный коридор на улицу.

Январский мороз разбросал по вечерним сугробам светящиеся разноцветные блестки, и по расчищенной от снега тропинке я возвращалась, после этого позора, домой.

Рядом со мной шел молодой человек, с которым я тогда встречалась. Он думал о чем – то своем. Ему было не до меня и не до Моцарта. На моё состояние и, можно сказать, горе, он произнес только одно:

- Но тебе же поставили четверку – для него это был просто зачет или экзамен. Я знала, что этот молодой человек не музыкант, и не проявляет никакого интереса к тому, чем  я занимаюсь. Но я удивилась его непониманию. Вернее не удивилась, а поразилась!

" Ах вот оно что! – пронзила меня мысль, и я остановилась как вкопанная. – Вполне возможно, что Музыка обиделась, за то что я привела на концерт этого …. дундука! Как я могла? Его присутствие мне помешало? "

Я стояла посреди снежного города, все сверкало и искрилось от предновогодних фонарей, и слезы катились по моему лицу.

- Что такое? Что случилось? – растерялся молодой человек – Они же поставили тебе четверку! – недоумевал он на мои всхлипывания – Ты же ни разу не остановилась и все сыграла правильно!

День этот закончился. Грустный зимний трамвай привез меня вместе с позором домой.  Я заснула, опухшая от слез, понимая необратимость этого ужасного дня ….

Не сразу, но Музыка меня простила. Несколько дней она была холодна со мной, а потом мы опять подружились, и даже начали ценить друг друга больше. Однако до конца я так и не поняла, что же тогда случилось….

Оставила этот день в памяти, как позор, как событие непоправимое. А что можно было сделать?

                                                    *****

Прошло много лет. Прошло очень много лет. Я уже в возрасте, когда всякие неожиданности возможны. Три года назад сердечный приступ остановил поезд моей жизни. После микроинсульта училась не только ходить и говорить, но и дышать. Как оказалось, у организма есть не просто резервы, а и способность выходить из тупика. Кроме того, дундук, который не разбирался в музыке и был свидетелем моего позора во время студенческого исполнения 23 –его концерта Моцарта, превратился в хорошего врача. Это он, не разбираясь в Моцарте, спас меня во время тяжелой болезни.

Природа и опытный врач отвели меня от края, от опасной черты. Но три года я не выходила из дома.

А потом  осмелев,  потихоньку стала возвращаться к более или менее активной жизни.

И вот наступил день, когда я поняла, что тогда со мной случилось, 47 лет назад, во время моего исполнения 23 –его концерта Моцарта.

                      

Живем мы в маленькой стране – час езды до моря у нас считается расстоянием. Взяла с собой таблетки, приготовилась к проблемам, которые могут произойти: плохо с координацией, давление, шум в ушах почти постоянно…. Не взяла с собой купальник. А зачем? Купаться же я не буду. Ещё закружится голова, давление повысится, или вода попадет в уши, не дай Бог!

Море раскинулось передо мной волшебным живым покрывалом.

Ощутила себя на необитаемом острове…. Отдыхающих было немного,  и  их я не замечала. Красотища такая, что даже про себя забыла и про свои болезни. Ветерок ласкал, волны дотрагивались до ног, запах йода от морской воды, который я так люблю сочетался с шумом моря, по которому я так соскучилась!

Наедине с этой воплотившейся мечтой,  я вдруг подумала: " А чего бояться? Чего стесняться? Да может я умру завтра…. Зачем беречь себя? Для чего? "

Волны рассмеялись, когда  я вспомнила, как в детстве ныряла с головой, и как это было здорово!

Толстая и неуклюжая я плескалась в этой лазурной роскоши, забыв о том, что на мне обыкновенные трусы черного цвета и майка, которую я сама себе сшила.

На берегу дикого и пустынного берега расположились палатки людей, приехавших на несколько дней целой компанией.

Мы пришли к этому месту рано утром, устанавливали зонтик и раскладные стулья, и я видела, как палаточники просыпаются, вяло готовятся к завтраку – составляют столы, варят кофе….

Когда я вынырнула из своего восторга от встречи с этой чудной морской водой,  чтобы подышать и поправить майку, остолбенела от ужаса…. Все эти люди из палаток и их дети были на берегу около воды и смотрели на меня. Они весело копировали меня и что – то кричали с берега.

"Смеются… Они смеются надо мной!" – я сжалась от шока и стыда. Была уверена, что меня никто не видит. Позор!!! Старая, больная, толстая, неуклюжая… Как я могла забыть? Эта морская красавица Вода так очаровала меня, что я забыла про возраст и про свой ужасный вид….

И вдруг, эти  мои зрители пошли гурьбой все в воду. Только что они, как дохлые мухи, просыпались и еле шевелились около своих палаток, но через несколько минут, после наблюдения за тетенькой , которая вытворяет  акробатические этюды недалеко от берега, тоже ринулись в воду.

Начали плескаться и радоваться, даже их дети смеялись и не верили, что взрослые могут так беситься и веселиться.

Я укуталась в свое полотенце, спряталась под зонтик от солнца. "Совсем сдурела на старости лет…." – сгорая от смущения, подумала я. Но загрустить не успела - мне принесли кофе, окружили незнакомые люди, и я всем рассказала, что далеко - далеко в море я вижу январский день, когда я была молода и очень красива.

Они услышали, как Музыка приглашала меня в свой настрой, в свой мир чуда и счастья, как эта великолепная морская вода сегодня, а я сухо выполняла то, что написал Моцарт, и не смогла забыть о своей глупой персоне.

А сколько таких происходит случаев, когда счастье, удовольствие, способность радоваться проходят мимо нас, оставляя чувство горечи и разочарования только потому, что мы не принимаем приглашения насладиться красотой и счастьем.

Научный оптимизм

Не сильна я была в "научном коммунизме".

Про "научный коммунизм" уже все сказано, мы ведь его уже проходили и даже экзамены сдавали… Поэтому лучше поговорим о "Научном оптимизме".

Многие люди после испытаний и жизненных экзаменов, чувствуют, что наступила пора "научного оптимизма".

По крупице, по капле собиралась Мудрость, которая всегда оптимизировала не только сложные ситуации в моей жизни, но и помогала в неприятностях моих друзей.

"Не плачь! Не переживай! Он бросил тебя, но освободилось место рядом с такой замечательной женщиной, как ты" – говорила я своей подруге, которая на моих глазах от горя, из уверенной и красивой дамы, превратилась в крошечную, беспомощную девочку. И действительно, через какое-то время она познакомилась с человеком, который был достоин её.

В бедноте детства и в юности я знала замечательную пословицу: "Голь на выдумки хитра!" И не просто рукодельничала и мастерила себе наряды из кусочков уже поношенной одежды, а вживалась в образ "привлекательной и обаятельной".  Из самых тяжелых периодов жизни вынесла победы, которыми дорожу и сегодня, спустя много лет.

Согласитесь, что без  "научного оптимизма" мало чего можно достичь.

Человек, верящий в свои способности и данные - это бодрый и сильный духом характер. Но есть и исключения.

Уксусное выражение лица, ноющие интонации и тексты…. А сам талантище! Вот такой у меня есть знакомы - настройщик пианино. Пока он работает, сердце кровью обливается. Какой там оптимизм? Он страдает на протяжении всего процесса своей работы. И даже, когда его хвалишь и говоришь: "Спасибо!", он не верит и с таким же уксусным настроением уходит домой. Есть такой сорт людей, причем часто встречающийся. Редко творческие люди бодры и веселы. Они не могут объективно относиться к себе и к результатам своей работы.

У меня уже давно не получается веселить хронически грустных.

Кроме того, что я отдаю им свои силы и здоровье, не говоря уже о хорошем настроении, ничего не получается. Они забирают мои силы, здоровье,  хорошее настроение и никогда не возвращают обратно. Никогда!

Без нытиков я не быстро, но прихожу в себя..

Начинаю пересаживаю свои экзотические цветы и растения в более большие горшки, подрезаю розы, шью куклам одежду…. И постепенно чувствую,  что у меня появляется не просто счастье, а счастье с избытком.

Как у коровы остается молоко, после того, как она уже покормила своих телят, или у антилопы из под копыт летят золотые монеты щедро и без счета, так и я часто становлюсь дойной коровой или антилопой.

В последние годы всё реже чувствую, что у меня есть избыток энергии, настроения, сил, желания общаться даже с компьютером, не говоря уже о людях, которые намного сложнее компьютера в общении.

Но оптимизм меня по - прежнему навещает. Только он видоизменился со временем. Раньше оптимистом считали неосведомленного человека. Или точнее говорилось так:

" Пессимист – это хорошо осведомленный оптимист".

Т.е. оптимистом можно было быть только по - наивности.

И это очень правильно - в первой половине жизни мы верим, например, в чудеса…. А позже наступает время, когда мы не верим никому и ничему.

И этот период продолжается долго. Даже если мы встречаем просто хорошего человека, который хочет нам помочь, мы смотрим на него подозрительным взглядом, и этот подозрительный взгляд надолго остается в нашем восприятии мира.

А когда уже все обманщики и негодяи остались в прошлом, можно подумать над каждым событием, над каждой проблемой и спросить себя: "Почему?"

Ответы взрослого человека с жизненным опытом на эти "почему?", приводят нас к "научному оптимизму".

Вы тоже можете попробовать спросить себя: почему нас на протяжении десятилетий кормят негативом в таких дозах, что мы уже не знаем, как реагировать на те страшные события, которые крутятся и крутятся по всем каналам телевидения?

 Военные события, криминальная хроника, удручающие факты из каждой области нашей жизни…. Убивают и сжигают в реальной жизни – это информация, чтобы мы не дай Бог не почувствовали себя в безопасности. Но почему в фильмах, где можно было бы не травмировать психику телезрителей, которые специально купили удобные кресла, чтобы отдохнуть после работы,  сценарист изощряется в сюжете, он уже не знает: как нас ещё напугать?

Так называемая музыка, стучит и завывает на двух страшных нотах в течение двадцати минут, уже и героиня фильма с выпученными глазами от страха до такой степени, что я даже не знаю, как её зрачки вернуться в нормальное состояние после съемки? Пожары, взрывы, аварии, кровь, в виде красной краски, обязательно….И нервное напряжение – это цель всех создателей многочисленных "шедевров" сегодняшнего телевидения.

В библиотеки мы не ходим, на танцах не бываем, в кино и театры тоже нет. А зачем? Вот экран, пожалуйста – хоть кино, хоть книга, хоть замуж выходи…. Но только понарошкуJ Не по правде!

Так что с нами шутки что ли шутят? Да не похоже…

А что же тогда?

Посмотрим что говорит по этому вопросу "Научный оптимизм".

И вот ответ: "люди зарабатывают деньги".

- Кто? Что? Почему?! – удивленно кричу я.

Читаю дальше:

" Журналисты, артисты, политики, сценаристы, операторы, создатели аппаратуры разного рода,  программисты и ещё масса профессионалов занимаются зарабатыванием денег на многократно повторяющейся информации о негативном и опасном положении в мире ".

- Но люди уже больны от этого потока страшного негативизма – говорю я то, что думают очень многие.

Читаю ответ в "научном оптимизме":

"Это хорошо, что вы больны. Больные люди покупают лекарства, посещают врачей в больницах разного рода (от хирурга до психиатра), тем самым повышают доход медицинского персонала. Доходы фармакологии могут сравниться только с доходами  военной промышленности".

Мы все это знаем, но это не оптимизирует….

 - Что делать, когда ты уже знаешь правду? – спрашиваю я у "научного оптимизма"

"Нужно принять мудрое решение, найти мудрый выход".

Звучит, как в сказке.  И действительно, в каждой сказке герой ищет мудрое решение, и оно находится в конце концов.

                           *****

Богу было угодно  дать мне возможность появиться в мире уже после страшных бомбежек и самого бесчеловечного уничтожения человека человеком. Закончилась Катастрофа, так называют Вторую Мировую войну, умер Сталин, даже началась "оттепель". В Москве пел Окуджава и Визбор, Галина Вишневская и Майя Плисецкая выступали на сцене Большого театра, а передо мной стоял вопрос: "Что делать?"

Работы было так много на земном шаре, что я не знала с чего начать! Холодные войны между огромными государствами могли в любой момент перейти в горячие войны – это было фоном моих волнений с детских лет. 

Быт провинциального уральского городка не очень – то меня расстраивал, потому что я не знала другой жизни. Это у моих родителей всё разделилось на "до войны" и "после войны", а я жила в одной послевоенной реальности, которая многим знакома в пятидесятые годы.

На углу нашей довольно кривой, по всем параметрам, улицы была "Пельменная", где за замусоленными столиками, при тусклой лампочке под потолком, люди ели алюминиевыми вилками пельмени со сметаной или с уксусом. Если даже в этой "Пельменной" не курили, то все равно от телогреек посетителей был запах какого-то технического масла и простого курева.

Заметьте, что одежда того времени не предусматривала стирку вообще. Телогрейки, пиджаки, фуфайки – все это носилось годами, до дыр, но никогда не стиралось. Шапка – ушанка, это стеганное швейное изделие из ткани, ваты и меха, было головным убором мужчин многих поколений. Добавим кирзовые сапоги, которые описать невозможно, но они служили людям многие годы и были предназначены для тяжелой работы, для военной тропы, для танцев под духовой оркестр.

Запах рабочей одежды, головных уборов и обуви того времени, сочетался с паром от пельменей, которые выдавались каждому, кто протягивал в руке скомканные бумажки денег продавщице, подавальщице и поварихе в одном лице.

Для чего я вас привела в этом своем рассказе в  "Пельменную" из моего детства? Только для того, чтобы вы знали, что кроссовки и куртки, фирменные вязаные шапочки и легкие свитера, были не всегда.

Может быть по глупости, а может быть по интуиции, никогда не боялась заходить в эти закусочные, типа этой "Пельменной", хотя народ там был совершенно чужой мне, но почему-то не опасный.

Так мне казалось.... Атмосфера таверны, дым или пар из кухни, тетка раздатчица и тарелочка с несколькими пельменями, которые никто и не думал проверять на качество и на вкус, потому что это была еда. После войны никто не проверял еду на предмет исследования – сколько в ней калорий, жиров, белков, витаминов. Про проблемы ожирения тоже никто не говорил.

Не было в те времена разовой стерильной посуды, не было меню с веселыми картинками на стене. Горячая еда - это был верх мечтаний каждого из нас.

Что я семилетним ребенком делала в этой "Пельменной"? Не могу ответить на этот вопрос.

Может быть родители были на работе, и дом был пуст. Но скорее всего – это был голод, который в те времена самым привычным ощущением чувствовали не только для взрослые, но и дети.

                  *****

От моих вопросов мама вздрагивала и "просыпалась" – она всегда была погружена в задумчивую озабоченность. Её удручала тупиковая беднота, в которой мы все тогда жили. Меня эта беднота детства совсем не удивляла, потому что другой жизни я  и не знала – двухэтажный деревянный дом, наподобие барака, двор для игр с соседскими ребятишками и времена года, которые менялись и приносили с собой свои краски, настроения, игры, развлечения. Реальная жизнь была средой нашего обитания!  

Летом – речка и земляника с незабываемым ароматом. Черемуха, кроме того, что цвела душистыми ветками, так ещё и давала терпкие сладкие плоды, в виде маленьких черных ягодок. Сирень , как всякое чудо, дурманила и обещала какое-то невообразимое счастье. Зимой - сугробы, в которых мы строили лабиринты, избушки, скульптуры изо льда.

Если даже мама меня и ругала за то, что я была в "Пельменной" без спросу, то я этого не помню. Я могла бы вообще ничего дома не рассказывать о своих похождениях и приключениях, но во-первых скрывать что-то было не принято у нас в семье, а во-вторых, родители для нас были, как компьютер для вас. Это совсем недавно с каждым вопросом мы обращаемся к компьютеру. А во времена моего детства  все вопросы делились на две категории: вопросы к маме или вопросы к папе.

Так вот о пельменях мне мама очень много и красочно рассказала в тот вечер, когда она узнала, что я обедала в "Пельменной" .

От неё я узнала, что есть пельмени сибирские: из разных сортов мяса с рубленным снегом внутри,  и что пельмени у нас на Урале лепят под Новый год и выставляют на мороз. Пельмени бывают разной формы и вкуса.

Мяса у нас никогда в доме не было, не потому что мы были вегетарианцы, а просто партия и правительство решало и определяло наше меню. По разным причинам, в те времена, мы не знали еду из мяса. Но мама показала мне на варениках, как лепят пельмени. Мы часто делали вареники с картошкой, а летом иногда были замечательные вареники с вишнями, которые мама помнила из своего довоенного детства на Украине.

Итак, я могу сказать, что " Пельменная", пропитанная запахом и духом рабочего класса – это было началом моего "научного оптимизма".

Горстку хорошего настроения я принесла в наш грустный дом, "разбудила" в маме желание вспомнить что-то из того времени, когда были живы её родители, когда вся её семья собиралась вокруг стола, когда они ещё не знали, что их уничтожат в этой страшной войне, которая не пощадит никого.

                                   ****

Часто приходится наблюдать за людьми, которых никак не волнует состояние их собеседника. Многие, с кем мне приходилось общаться, совершенно не чувствовали ответственность за человека их слушающего. Я и сама себя стала ловить на том, что в последние годы не могу сдержать поток грустных мыслей и чувств.

Конечно, мы все должны понимать друг друга и делиться трудностями.  " Вместе весело шагать по просторам…" Уже немало лет мы не ходим вместе по просторам и хором петь не любим, тем более припевать и подпевать. А что же остается? Хотя бы рассказать о себе. Я не знаю как у вас, а у меня каждый день масса вопросов, на которые ищу ответы в " научном оптимизме".

Слушаю и сразу узнаю по содержанию мысли, кто передо мной: тот, кто знаком с "научным оптимизмом" или тот, кто просто развешивает, как на бельевой веревке, свои мрачные чувства и настроения.  Причем все варианты, помогающие найти решение в проблеме, отвергаются. Одна я не справлюсь с этой новой наукой "научного оптимизма", но чувствую, что я не одна.

Парк, заснеженная ёлка,

Сумерки в туманном сне…

Этой ночью я, как прежде,

Одеваюсь в шелк Мечты своей:

Рук сплетенье и сиянье снега,

За окном трамвая хриплый ритм…

Варежки узорами своими

Согревают этот зимний мир.

Но сегодня в черное оденусь –

Мне идет сегодня черный цвет.

И пойду, как по ужасному туннелю,

Ветер, холод без надежды на просвет.

Сумасшедшие глаза и крики,

Бойня в телевизоре цветном.

Мы когда с тобой пойдем по снегу?

Всё откладываем на потом…

Кто-то бросил нам с тобой объедки,

Мы их подобрали – ты поднял.

Сапогом по душам кто-то двинул,

С тайны сдернул всё и снял.

….. А звучит вообще-то тема Глюка,

Он мелодию волшебную сложил

Об Орфее и о чуде Афродиты –

Покажи мне их и расскажи.

Есть на свете много дивных сказок,

Россыпь нежная добра!

Их уже разворовали….

Не буди меня с утра.

Я хочу во сне напиться

Из ручья и потерять

Это груз и этот ужас -

Я хочу собою стать!

Чьи –то мысли и мыслишки,

Кто там? Демон? Человек?

Мы сегодня не в Барокко,

К нам пришел ужасный век!

Развернулись все изнанки,

Всё в распашку, фальшь  везде….

Только умный взгляд  Джоконды–

Монна Лиза на холсте.

Эта Нежность, чудо краски –

Королева - Доброта!

Как она всегда спокойна

И прекрасна, как весна!

Ростропович в низком соло –

Струны стонут, говорят…

Музыкант тут перед всеми

Будто заживо заспят.

Не испуган, не унижен

…. Разорен, как жизни храм!

Голой задницей повернут –

К нам пришел из ада Срам.

Дикость Лжи! И ты попался…

Может, ты и сам старался.

Но меня зачем привел?

Ты дурак? Или осел?

Ты хоть знаешь, кто с тобою?

Ты хоть помнишь почему

Я на свете появилась?

Видно, это ни к чему –

Объяснять тебе не стоит:

Ты несчастен – это всё.

Что – то плачет, кто – то воет –

Ветер снежный унесет

Тяжесть, груз, испуг, несчастье,

Злость, предательство-свинья…

Парк красивый. Много счастья!

И стою под снегом я…..

Необыкновенные женщины (рассказ Первый)

Сначала я напишу о тете Мусе Цофнас. Почему про неё? Потому что она была первая Необыкновенная Женщина, которую я встретила в своем послевоенном детстве….
Постепенно, с годами, мы понимаем, что быть привлекательной и обаятельной – это дар, талант, какая-то непостижимая способность производить впечатление, давать энергию и желание жить.
( Читать дальше...Свернуть )

Я не знаю, откуда у тети Муси Цофнас были эти манеры, поведение ухоженной дамы. Скорее всего, родословная, семья.  Вы можете легко представить  себе женщину послевоенных лет: светлые кудряшки на голове, тонкие дугой брови, губки, накрашенные бантиком….
Всё правильно! Только не кудряшки, а локоны довольно короткой стрижки, крупные черты лица, бездонные синие глаза и тонкий аромат духов.
Она несла в себе Печаль…. Всю войну тетя Муся была медсестрой. Потом она тоже работала медсестрой в нашей поликлинике - главной медсестрой, не только по должности, а и по сути.
Когда в подъезде нашего дома кто-то болел (и я, пятилетняя девочка, в том числе), она приходила с железной коробочкой, в которой лежали иголочки и шприцы. Кипятила их на маленькой электрической плитке с красными накаленными пружинками, а пока моя комната превращалась в маленький кусочек сказки. Высокая температура не давала возможности слышать, о чем тетя Муся говорит с моей мамой в полумраке комнаты, но кожей помню  прикосновение рук и любовь её сердца ко мне. Рядом с ней я превращалась в смелую девочку, в неописуемую красавицу, умницу, которую она обожала.
Я не боялась уколов, только потому, что она говорила: "Вы только посмотрите, какая наша Танюшка молодец!"

                                             ****
Прямо от порога лежала длинная дорожка в глубину комнаты.
Там, в тишине её квартиры, она была совсем другая.
Я приходила к ней в гости или по маминому поручению, и всегда встречалась с холодной её вежливостью и приветливостью. И даже  нарядная домашняя одежда не могла придать ей черты непосредственности и тепла.
Никаких подарков, никаких поцелуйчиков, никаких объяснений в любви. Я получала свой стакан сладкого напитка, под названием "гриб" из трехлитровой банки, накрытой кусочком белоснежной марли, и уходила.
Уже тогда, в детстве, я многое поняла про тетю Мусю. Она несла в себе Печаль…. У тети Муси был муж, дядя Боря. Весельчак, бодрый и очень умный человек. Он был под стать тете Мусе – стройный, высокий, чуть лысоватый, совсем немолодой человек.
Вот он очень радовался, когда мы с ним перебрасывались шуточками - прибауточками.  Он подбрасывал меня, и я хохотала в его сильных руках. А тетя Муся даже голову в нашу сторону не поворачивала…. У неё не было своих детей. Что, как, почему? Может быть, моя мама знала, потому что она дружила с тетей Мусей. Но моя мама умела хранить тайны.
Тетя Муся Цофнас была ослепительной красавицей, и очень строгой в поведении. Женщина, которая не глазеет по сторонам! Выходит из подъезда, и это было всегда событие, не только для меня, очарованной ею девочки, но и для всех соседей.
Все бабульки на лавочках около дома, буквально открывали рот. Тетя Муся носила плащ из синей переливающейся на солнце ткани, или пыльник – это такое летнее белое пальто. Крой этих нарядов, туфли под цвет, сумочка, серьги и обязательно бусы – не надо было ходить в кино и журналов моды мы тогда тоже не знали.
Я изо всех сил старалась не выдать своего восхищения.  Каким-то невероятным образом, тетя Муся завораживала всех, и мы тихо любовались ею, но без комментариев, чтобы она услышала.
Когда она уже скрывалась в конце улицы, какая-нибудь бабка на скамеечке у подъезда, не выдерживала и смачно произносила:
- Ишь ты, пошла, Фифа!!!
Запомнилось моё удивление и непонимание, как на такую красавицу, на тетю Мусю, которая делает всем уколы, когда кто-то болеет, можно сказать, Фифа? Зависть я видела во взглядах соседок.

В тот год многие уже купили первые черно-белые телевизоры.
А Цофнасы принципиально не покупали телевизора. Странно! Им, наверное, было скучно в этой чистой квартире, где дорожка от самого порога вела в глубину комнаты. Но они часто выходили красивой парой из подъезда и шли в кинотеатр, недалеко от нашего дома. Всем своим видом тетя Муся как бы говорила: "Моему мужу ещё пока не стыдно со мной выйти из дома!"
Конечно, он её любил! Но виду не показывал. Шутил! Всегда шутил и подшучивал. Они были фронтовиками.
Я поняла очень рано, благодаря тете Мусе, что около зеркала имеет смысл задержаться. Строила гримасы, накидывала на себя мамину шаль, ходила на каблуках. Если бы не насмешки моего старшего брата, я бы научилась быть красивой, как тетя Муся, так мне тогда казалось.
                                      ****
В одиннадцать лет у меня на груди появился серьезный фурункул.
Мама встревожилась и сказала:
- Зайдешь в поликлинику, найдешь регистратуру, и спросишь тетю Мусю Цофнас. Поняла?
Зимой, в теплой цигейковой шапке и в цветных вязаных варежках, я открыла тугую дверь поликлиники.
Тетя Муся, благодаря своему росту, возвышалась в многолюдном  широком коридоре, мне даже не надо было никого ни о чем спрашивать. Тетю Мусю не надо было искать – её было видно сразу! Как в черно-белом кино, она была одна единственная в своих изумительных красках. Белый накрахмаленный халат оттенял нарядный воротничок блузки, нить коралловых бус и в тон губная помада.
Боже мой! Как я была счастлива отдать ей свою руку. Большая ладонь этой великолепной Женщины дарила ощущение праздника и счастья. Это была моя тетя Муся!
Она руководила всей больницей и я гордилась ею.

Серьезное её лицо во время небольшой операции, запах мази Вишневского, большая повязка на моей груди и тети Мусина забота.
Мне сказали посидеть в коридоре, прежде чем идти домой.
Она пробегала, занятая другими пациентами, но меня не отпускала из поля зрения. Потом мы с ней вышли из здания больницы, а она вдруг остановилась и говорит:
- Подожди-ка, Танюха! – сняла со своей шеи тонкий пуховый платок и осторожно повязала мне на грудь крест-накрест.
Никаких сантиментов! Доброта в чистом виде, без примесей.
Каждый вечер, после работы, она заходила к нам, и кроме того что меняла повязку на моей груди, давала мне большую ложку рыбьего жира:
- Зажмуривайся! – командовала она, и тут же я получала из её рук хорошую хрустящую квашеную капусту.
- Ты главное, Танюшка, закусывай! – смеялась она над моей сморщенной физиономией, и я представляла, как на фронте тетя Муся ухаживала за ранеными солдатами.
                           *****
Через много лет, мы уже жили в другом районе города, и события жизни бурлили, как горная река.
В марте, признаки весны и признаки моей беременности наступили одновременно. Так у меня и осталась ассоциация весны и беременности. Потеряла сознание в полном автобусе. Еле добралась до дому, бледная, с крупными веснушками на лице, не понимая, что со мной происходит.
Только что окончила школу, только поступила в училище искусств, прошла большой конкурс, и вдруг …. тошнит, голова кружится, хочу спать, кушать и опять спать. Мама наблюдала за мной несколько недель, потом села рядом, нахмурила брови и сказала, как в детстве:
- Поедешь в поликлинику.  Сразу при входе – регистратура. Спросишь тетю Мусю Цофнас. Помнишь её?
Как я могла забыть мою тетю Мусю! Она не менялась с годами.
Тот же белый халат, коралловые бусы, такая же статная и праздничная походка.
Она водила меня из кабинета в кабинет, заставила взвешиваться, а потом меряла мне давление. Стремительно куда-то уходила, возвращалась, и я никак не могла ей сказать: "Тетя Муся! Что мне делать? Мне надо учиться! Как я буду с ребенком?"
Она разговаривала с моим врачом, что-то объясняла мне: когда приходить в следующий раз, как вести себя во время беременности…
И уже когда мы с ней вышли на крыльцо поликлиники, она вдруг остановилась:
- Подожди-ка, Танюха! – убежала и тут же вернулась с огромным красным яблоком.
- Теть Мусь! Я не знаю, что мне делать!
Она остановила на мне взгляд прекрасных синих глаз. Опустила голову…. Ей было тяжело, она даже закрыла глаза.
- Ты хочешь всю жизнь нести свою Печаль?
- Но, теть Мусь, надо учиться! Как я буду с ребенком?
- Знаешь, Таня, почему я тебя ни разу не обняла? Ни одного разу не подарила тебе игрушку? Не напекла тебе блинчиков?  - это действительно был вопрос моего детства. Дорожка от самого порога в глубину квартиры, стакан сладкого напитка под названием "гриб" и всё. Утром цоканье её каблучков на лестнице подъезда, разлетающееся пальто, светлые локоны и удаляющийся силуэт в конце улицы….
- Мне нельзя было приваживать тебя. Понимаешь? Я не хочу, чтобы ты всю жизнь несла эту Печаль….
Я не совсем понимала значение слова "приваживать", но догадалась, что моей маме тяжело было бы конкурировать с качествами тети Муси. Моя мама не была медсестрой, у моей мамы не было белого разлетающегося пальто. Моя мама если не "драла меня, как сидорову козу",  то "трясла, как грушу" – это точно:
"Уроки, вымой пол, не крутись перед зеркалом!" На этом фоне тетя Муся запросто могла стать для меня "добренькой тетенькой"….
Но она не воспользовалась своими данными. Это была настоящая Женщина! Мало быть одаренной красотой и незаурядностью. У неё ещё была порядочность и честность, которую я впитывала и воспринимала, как редчайшую ценность, как составную часть её великолепия.
В восемнадцать лет под сердцем у меня уже был пульсирующий комочек. Тетя Муся дала мне понять, что какая бы ни была дана красота Женщине, ничто не может заменить самого главного – Материнства.
Всё реже и реже мы встречались, а потом и вообще затерялись в потоке дней и лет.
И только, когда я выхожу из дома, в развевающемся пальто, всегда вспоминаю тетю Мусю, которая своей нарядностью открывала новый день для нас для всех.

И ещё. По роду своей работы, я всю жизнь нахожусь рядом с детьми.
Не важно, в какой стране я жила и живу, с какой ментальностью имею дело - всегда держу дистанцию с детьми, которых мне доверили родители.
Тетя Муся научила меня, как она сказала, " не приваживать" чужих детей.
Каждым своим словом, действием я поддерживаю статус и авторитет мамы и папы ребенка, который пришел ко мне в качестве ученика.
Настоящая Женщина – это не жеманная кокетка, а Чудо, которое чистотой своей души, дарит такие добрые и светлые чувства, что  ты несешь их потом всю свою жизнь.