Дедушка Моисей, со своим резницким делом, был без работы. Кругом свирепствовал голод – какие там куры, утки, гуси? Бабушка со своей коммерцией окончательно прогорела. Единственную пару белья у дедушки украли – бабушка повесила белье после стирки высушиться, и его не стало. «Бог дал, Бог и взял» - успокаивал дедушка, вконец расстроенную бабушку.
Дядя Юя был инвалидом, его болезнь часто давала обострения. Жена его, Фаня родила сына Исая. Моим папе и маме прибавилось ещё забот – им нужно было помогать, не всё шло гладко.
А у папы с мамой родился ещё сын – имя ему дали Мортхе, в честь Мортхе Чечельницкого. В свидетельстве рождения папа записал сына Марк – это был я. Произошло это 27 июля 1922 года. Мне думается, что в столь тяжелое время рождение ребенка не могло вызвать особого восторга.
Голод, разруха, бесперспективность – и, однако же, жизнь есть жизнь – папа её любил и верил в лучшее будущее. Это подтверждается тем, что им был создан симфонический оркестр. Кроме того, он занимался активной общественной деятельностью и профсоюзной работой.
Новая экономическая политика \ НЭП\ выполняла основные задачи, которые предназначались ей. Она как- бы расслоила общество, проявила людей, дала ответ на вопрос: кто есть кто?
Папу пригласили на работу в Государственный банк. Дедушка и бабушка переселились в Черкассы, а Юя со своей семьей подался в Москву – его привлек НЭП возможностями легко подзаработать.
Наша семья переехала в Александрию. С этого времени я помню себя и всё, что происходило со мной. В Александрии у нас была хорошая квартира. Не стало коровы, огорода и прочего подсобного хозяйства.
Отец преобразился – вместо одежды рабочего – механика, сапог и кожаных брюк, на нём был ладно сшитый костюм, свежая рубаха и галстук. Банк есть банк.
В доме постоянно находились родственники. У нас была собачка, которую впоследствии признали бешеной, хотя она никого не кусала, но всем нам делали прививки от бешенства. С этой целью мы выезжали в Харьков, и для меня это было событием.
Жизненный уровень резко повысился – цены стали реальными, рубль твердым, исчезли миллионы и триллионы. Завершилась гражданская война, люди вздохнули, стали есть досыта.
Папа много работал, теперь он стал Семёном Моисеевевичем. Его работа в банке заключалась в заведовании отдела финансирования сельского хозяйства. Для деревенского мальчика, выросшего в Красной Каменке, прошедшего службу в царской армии, империалистическую войну, работу механика – такая должность была выражением огромного доверия.
Ещё не сошли мозоли с ладоней, а уже надо было привыкать к белому воротничку, непривычно стягивающему шею, к банковскому кабинету со старинной мебелью царских времен. Всё приходилось осваивать, превращать в привычное дело – служить в государственном банке.
Сколько раз, ещё мальчиком, папа приезжал со своей матерью в Александрию. Позже и сам выполнял различные поручения. Из Александрии он уходил на войну, в Александрию возвращался. Много знакомых у него было в этом краю, родном для него.
Финансирование сельского хозяйства заключалось, в основном, в кредитовании хлебозакупок, производимых государством у крестьян.
Отцу надлежало выезжать на места, проверять качество закупаемого хлеба и зерна. Банк проверял объекты кредитования и платежеспособность клиентов. С малых лет, с того времени, что я себя помню, моим опекуном, шефом и наставником был старший брат Давид, дома его звали Дусей. Ко мне пристала кличка Муня, а брат звал меня Чижиком.
С двух – трех лет у меня проявился музыкальный слух и желание петь. Дома был граммофон и множество пластинок.
В Синельниково у нас даже было кем-то брошенное пианино. К великому огорчению отца, мама обменяла инструмент на пять пудов соли. Соль растворилась, а пианино могло бы многое дать, во всяком случае, мне. Но времена периодами были настолько сложные, что люди расставались с самым необходимым в обмен на хлеб или на соль.
Музыкальность моя замечалась домашними – я пел молитвы, которые не понимал, всевозможные арии, смысл их до меня, разумеется, не доходил. В моём детском репертуаре были увертюры, марши, вальсы, и просто песни. «Вихри враждебные», «Варшавянка», «Наш паровоз» - это были песни моего детства. Хорошо мне был знаком репертуар Эпельбаума, Клары Юнг, Брандеско.
Комментариев нет:
Отправить комментарий