Осенью папу перевели в Днепропетровск. Мы перебрались в нагорную часть города. Новая школа № 23. В отличие от предыдущей, эта школа занимала большое двухэтажное здание, до революции в нём была женская гимназия.
Моим учителем стал старичок – Николай Иванович. Посадил он меня за парту вместе с Изей Китманом. Так и остался Изя до десятого класса моим другом и соседом по парте.
Родители Изи имели свою мастерскую по изготовлению аппликаций и пуговиц. В маленькой каморочке, под лестничной клеткой в одном из подъездов дома на проспекте Карла Маркса, весь день находилась и работала Изина мама. Отец его постоянно был в разъездах – брал и сдавал заказы, нередко посещал Москву. Была ещё у Изи сестра Бэба, по прозвищу Чехоня.
Мы с Изей вместе делали уроки, ходили в баню, бывали в кино и в театре. Обедали вместе в школьной столовой, шли вместе в школу и со школы. Это была настоящая дружба, длившаяся более десяти лет…. В ноябре 1941 года мой друг Изя Китман погиб под Москвой, будучи пулемётчиком народного ополчения.
Кто мог знать, что Нюма Лейбович будет командиром артдивизиона, Иося Ганелин – станет авиаконструктором. Все мальчики нашего класса были солдатами Великой Отечественной. Все возвратились после войны, кроме Изи Китмана.
… Николай Иванович был очень уважаемым учителем. Теперь это редкость, когда в начальных классах учитель – мужчина. А в то время большинство педагогов были мужчины. Директором был Эразм Эразмович Волосевич. С пятого класса он вёл у нас математику. У него был прекрасный бас, и он пел на всех школьных концертах. Когда он бывал нами недоволен, он говорил: «Зачем я с вами связался? Пел бы себе в опере, и горя бы не знал…»
Почти на всех школьных собраниях у нас присутствовал один старый большевик. Он сидел в президиуме, и в конце подводил итоги собрания. Каждое своё выступление он завершал лозунгом: «Даёшь пятилетку за четыре года!»
Из школы мы никогда не торопились домой. У нас была масса дел: выпуск стенгазеты, различные собрания, кружки.
Пению нас учил Капустянский, он же руководил детским хором во Дворце пионеров. Из нашей школы Капустянский взял в городской хор только Изю Китмана и меня.
Это был настоящий многоголосный хор. Концертмейстером, помню, был Левкаси – репатриант из Китая Он же в городских кинотеатрах играл на пианино, озвучивал немые фильмы. Зрение у него было страшно плохим, поэтому нередко он играл невпопад: весёлую мелодию, когда требовалась траурная, и наоборот.
Чем мы только с Изей не занимались! Кружок юнатов, клуб радиолюбителей – всего не запомнишь. Но хору никогда не изменяли. Помнится, мы больше пели , чем разговаривали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий